Указательный палец уже коснулся уха, чтобы проверить эфир, но не нащупал там вокс-бусины. Она пропала ещё два дня назад, когда нам пришлось плыть через акведук. Стоило сделать один шаг вперед, как на дверь обрушился особенно мощный удар, заставив резное дерево задрожать в петлях.
— Иероним… — Тихий шепот, похожий на шипение змеи, начал просачиваться с противоположной стороны. — Хальвинд…
Моё имя звучало протяжно, словно гной, медленно текущий из ран мертвецов, которых мы встречали все эти дни.
— Микорд? — Позвал я того, кто стучался в дверь. — Микорд, это ты?
За следующей парой шагов последовала новая серия ударов.
— Иероним… — На этот раз голос звучал более агрессивно. Злобно. Словно рычание отчаявшегося от боли дикого зверя. — Хальвинд…
— Что за глупые розыгрыши… — проворчал я и отворил дверь.
То, что ждало меня за ней, заставило отшатнуться.
В дверном проёме, едва удерживаясь на ногах, стоял один из гвардейцев, которыми я командовал. Ветеран Бронтских Длинных Ножей Микорд уже совершенно не походил на себя живого. Его кожа неестественно побледнела и потрескалась, покрываясь струпьями и уродливыми язвами. Из-под шлема на меня смотрело осунувшееся лицо со впалыми щеками и пустеющей, оголившейся до кости глазницей. Внутри неё горело глубинное зелёное пламя, один взгляд на которое вызывал тошноту.
Как только дверь открылась, я отскочил вглубь комнаты, сжимая пистолет двумя руками и надавливая на спуск. Прозвучал выстрел…
…из сна меня вырвал чей-то торопливый стук в дверь.
Застигнутый врасплох, я вздрогнул на стуле и попытался нащупать болтерный пистолет на комоде, но рука лишь рассекла пустоту. Под ногами зазвенела упавшая бутылка амасека, начатая поздним вечером. Стекло не разбилось, но алая жидкость уже медленно растекалась по полу, неизбежно приближаясь к лысеющему ковру.
— Фраг… — Выругавшись, я пинком скатал край покрова подальше к кровати и поторопился к двери. За эти несколько секунд я успел еще раз окинуть взглядом свои апартаменты.
Это снова Валон Урр. Гостиница на окраине Санктинуса уже встречала раннее утро, прорывавшееся через открытое окно щебетом птиц.
— Кто там? — Спросил я в дверь, чтобы убедиться окончательно. Рука предупредительно легла на рукоятку подмышкой.
— Иероним, это я, — голос Себастьяна звучал несколько озабоченно. — Икар передал письмо на твое имя. Кажется, оно от Августа.
Щёлкнув замком, я пропустил дознавателя внутрь и вернулся к креслу.
— Трон, что у тебя тут случилось? — Похоже, дознаватель проснулся совсем недавно. Он был одет в одну ночную рубаху, небрежно заправленную в брюки. Вполне вероятно, что сервитор застал его в постели.
— Просто дурной сон, — отмахнулся я, поднимая бутылку и кидая её в мусорное ведро неподалёку.
— В последнее время у тебя только такие, — удручённо опустил голову Себастьян и передал мне конверт. — Держи.
Я разорвал блестящую, всё ещё тёплую лиловую печать и развернул письмо. Первое, что бросилось в глаза — это почерк. Любой другой мог бы не обратить на это внимание из-за распространённой среди священников манеры быстрого письма. Всего лишь отголоски долгих и изнурительных конспектирований в семинарии.
Но Августа я знал достаточно хорошо, чтобы понять — что-то произошло. Иначе бы он написал длинное официальное письмо размашистым, каллиграфическим почерком, приправив его запахом благовоний.
Здесь же не было ничего, кроме зловеще короткой надписи, нанесённой дрожащей рукой и нескольких чернильных пятен.
«Скорее приезжай, произошло ужасное».
— Ещё Икар сказал, что внизу ждет автомобиль, — произнес Себастьян, когда я поднял на него глаза. — Судя по твоему лицу, нас приглашают не на экскурсию, да?
— Да, — кивнул я и снял с кресла плащ. — Одевайся. Я буду ждать тебя внизу.
Улица встретила меня пробирающим холодным ветром. Дыхание вырывалось из груди белёсыми облачками, пока я шёл до рычащего во дворе лимузина. Странно, что это был не паланкин, запряжённый в четыре пары сервиторов, но тогда поездка до соборного города оказалась бы слишком долгой.
Похоже, что святые братья не могли ждать.
Чёрный автомобиль с вытянутым кузовом чем-то походил на торжественный катафалк, используемый братьями Мортус для транспортировки особенно важных людей. Такие же строгие квадратные формы, орнаменты в виде черепов и флажки, установленные вдоль капота, чадящего разогретым воздухом.
У двери в пассажирский салон стоял мужчина в простой рясе и с тяжеленной аквиллой на шее.