И тем не менее, эта же вера в прошлом дважды подводила человечество к обрыву, угрожая вновь бросить его в анархию и раздробленность Древней Ночи. Конечно, минуло много тысяч лет со времен Эры Отступничества и последовавшей затем Реформации Святого Тора, но Ордо Еретикус до сих пор находит последователей безумного Вандира, что стремятся разрушить наши устои изнутри, считая их ложными.
Интересно, на Санктинусе тоже скрываются Теневые Жрецы? Я слышал, что в сектор Каликсида — настоящее засилье этих безумных еретиков.
Наверняка. Не исключено, что они занимают очень высокие посты в церковной иерархии даже здесь, на такой тихой и спокойно планетке, как Валон Урр. Возможно, случившееся сегодня в священных стенах есть не что иное, как проявление их злобных козней…
— Иероним, — голос Себастьяна возвращает меня в реальность, и я отрываюсь от бронированного стекла. — Мы на месте.
Выйдя из лимузина, я понял, что это было не совсем так. Наш транспорт остановился у широкой лестницы, ведущей вверх, к самому Собору. В догорающих сумерках окружающие нас купола и острые башенки колоколен всё ещё представали мрачными фантомами, стерегущими своё тёмное царство. С обеих сторон от колоссальных ступеней были расположены жаровни. Когда мы остановились, я заметил, как группа сервиторов во главе с каким-то священником подпитывала эти пылающие чаши дровами. На спине каждого киборга было закреплено их столько, что даже аугментированные ноги слегка подгибались.
Очень быстро нас нагнали прихожане. Закутанные в церемониальные накидки с капюшонами, они молча брели по мраморным ступеням. Во главе таких групп обязательно вышагивал жрец, постукивая по древнему камню позолоченным посохом и произнося какие-то слова.
К сожалению, из-за усилившегося колокольного звона, я не смог ничего разобрать.
— Нам обязательно подниматься к главному входу? — Спросил я проводника, вглядываясь в сумрачный образ громады, возвышающейся впереди.
Священник тоже покинул лимузин и, ничего не говоря, пригласительным жестом указал на лестницу. Его лицо продолжало выражать благочестивую простоту, но я не сомневался, что был куда более короткий путь наверх. Просто кто-то приказал этому засранцу высадить нас здесь, чтобы продемонстрировать значение слов «не зазнавайся». Экклезиархия не питала любви к Инквизиции, но порой мы испытывали вынужденную необходимость друг в друге.
Однако у моего начальства было куда больше прав и причин вынюхивать среди служителей Министорума еретиков и предателей. За это они получили право ненавидеть нас.
Пожав плечами, я вступил на первую ступень и начал подъем. Себастьян молчаливой тенью двинулся следом.
Окружавшие нас костры согревали воздух и отбрасывали дрожащее свечение на одежды прихожан. Возвышающиеся вдоль лестницы статуи так же подсвечивались снизу, отчего выражение лиц святых и Астартес приобретало инфернальные черты.
Над головой утреннее небо продолжал сотрясать колокольный звон…
Пытаясь сосредоточиться, я закрыл глаза, но молитвы не помогают сдержать головную боль. В приступе злобы я ускорил шаг, просачиваясь мимо прохожих, бесцеремонно отталкивая их. Сначала они все были будто на одно лицо. Одинаковые дешёвые одежды с минимальными различиями в деталях. Одинаковые возмущённые вздохи и тут же нечленораздельные просьбы о милости, когда инсигния на моей груди вновь попадала на свет.
Но в какой-то момент я начал замечать гвардейцев. Одного, второго. Церемониальные тряпки сменились видавшей виды тёмно-серой бронёй. С тёмного неба с оттенком зелени начал падать пепел, а в опустившейся тишине был слышен лишь хруст камней на растрескавшихся ступенях.
Лица многих из них измотаны, покрыты свежими шрамами и окровавленными повязками. Да и сами они похожи на побитых бродячих псов с ссутулившимися спинами. Эта планета способна истончить даже гвардейскую выдержку…
Оказавшись почти на вершине, я приметил собирающуюся толпу. Кто-то у окончания подъема возмущался, проклиная весь свет на благородном наречии с характерными интонациями.
В мои мысли вновь пробивается колокольный звон, вынуждая замереть у ограды. Стирая пепел с лица, я обернулся в поисках Себастьяна. Сначала его лицо было тяжело разглядеть в дрожащей массе гвардейских шлемов, но внезапно дознаватель возник совсем рядом.
— Что-то случилось?
Его голос едва различим под оглушительным грохотом, но этого достаточно, чтобы привести меня в чувство. Снова моргнув, я вновь оказываюсь на лестнице, ведущей в Собор Святого Друза. Со светлеющего неба больше не падал пепел, но время от времени ледяные капли обрушивались на кожу. Гвардейцы исчезли, уступив место прихожанам. Однако аристократические возмущения всё так же звучали у подножья храма…