Эльвира засмеялась и прижала к себе крошечную Хелли.
— Господи, как она на тебя похожа! — сказала Эльвира мужу.
— Ну, уж это ты ошибаешься. Ты и она — две капли молока.
В эти дни мать Эльвиры тайком от мужа пробралась к дочери и принесла сверток белья.
Мать спрашивала Эльвиру, как она живет, и Эльвира говорила: «Хорошо». А мать оглядывала пустые стены и плакала. И, уходя, ругала своего мужа.
— Надо будет запахать поле, — сказал Олави, — в будущем году пригодится, когда я пойду в лес.
— Нет, не пригодится, — ответила Эльвира, — я пойду с тобой.
— Нельзя тебе идти в лес с Хелли, — отрезал Олави, и они чуть не поссорились.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Олави записался в Красную гвардию.
В селе было пятнадцать красногвардейцев. В избе у Олави прятали оружие. Потом приехал ленсман, объявил, что в Петербурге было восстание, но его подавили, Ленин куда-то скрылся и что в Финляндии Красная гвардия тоже запрещена — и отряд распался. Оружие припрятали в разных местах.
…Хелли уже начала узнавать близких, и бабушка — она приходила еще два раза, хотя идти надо было тридцать километров, — очень смеялась, глядя на нее.
А съестного было совсем мало.
Опять наступила зима, очень холодная зима. В Суоми началась революция.
В начале февраля разнеслись слухи, что шюцкоровцы готовят налет на село. Все батраки и лесорубы собрались в Рабочем доме, вытащили припрятанное оружие и стали готовиться к отпору.
Эльвиру научили чистить винтовки, и она чистила и смазывала оружие, а рядом, на столе, гугукала и пускала слюни темноглазая — в отца — Хелли.
Однако шюцкоровцы обошли село. А недели через две выяснилось, что фронт передвинулся далеко на юг и село находится глубоко в тылу. Пробиться к своим, к Красной гвардия, которая победоносно дралась с белыми далеко на юге, было невозможно, и тогда отряд распался, оружие снова спрятали, и все разбрелись в разные стороны.
Эльвира принялась чистить до блеска и без того чистые кастрюли, но почти никто не заходил к ним в буфет.
Изредка проезжали сани с ранеными, и это были белые.
В последний день февраля Эльвира с Олави сидели у себя дома и пили кофе. Вошли трое парней, и один из них закричал:
— Кто здесь Олави?
— Я. В чем дело?
— Идем.
— Дайте кофе допить.
— Никаких кофе!
И они забрали Олави.
Когда все ушли, Эльвира достала из ящика стола маузер и три пачки патронов, завернула в промасленные тряпки и, поглядев в окно, не следит ли за ней кто, вышла во двор и спрятала сверток в поленнице. Когда часа через полтора парни вернулись, чтобы произвести обыск, Эльвира доила корову. Они вызвали Эльвиру из хлева и стали перерывать все вещи, разбросали постель, но ничего не нашли. Тогда один стал стучать прикладом об пол и закричал:
— Сознавайся, где оружие?
Она сказала:
— Я не знаю.
Он стал щелкать затвором, и она повторила:
— Я не знаю.
Тогда другой подошел к шкафчику, где у Эльвиры в горшочках готовилась простокваша — все четыре полки были уставлены ими. Парень подозвал Эльвиру и заставил открывать горшочки, и она открывала и подавала, а лахтари швыряли их на пол. И так они перебили сорок горшочков и ушли.
А Эльвира собрала еды для Олави и пошла в Тювейен Тало, Рабочий дом, который теперь занимали белые. У крыльца стояли еще три женщины с узелками. Их не пропускали на свидание и не брали передачи. Они стояли так несколько часов, совсем замерзли и, отчаявшись, пошли по домам.
Эльвире было очень горько и хотелось плакать, а Хелли еще ничего не понимала.
Четыре месяца Олави находился в селе под арестом, и ни разу за это время не смогла его увидеть Эльвира, ни одной ее записки лахтари не передали ему.
Приходила мать и говорила:
— Посмотри, на кого ты стала похожа!
Но Эльвира молчала. А старуха снова принималась за свое:
— Пожалей хотя бы девочку. — И потом, подозрительно оглядывая набухающий живот дочки, посоветовала: — Иди к старику, он тебя примет.
Эльвира продолжала молчать.
Старуха снова пропадала на несколько недель. Эльвира кое-как перебивалась. Один раз зашел к ней совсем молодой парнишка, белобрысый и остролицый, положил на стол сто марок и сказал:
— Это тебе от товарищей, — и, уходя, добавил: — Завтра утром их отправляют в город на допрос и расправу.