Шторм нисколько не утихал. Волны, обрушиваясь на верхнюю палубу, с грохотом ударяли в волнорез, надстройки и мостик. На руле стоял главный боцман. Он с трудом удерживал корабль на курсе. Но вот Повторак увидел, как на нос эсминца надвигается необычно крутая волна. Бывалого боцмана море никогда не пугало, но тут даже он забеспокоился: отвернуть опасно, волна может опрокинуть, ударив в борт.
Водяная глыба поглотила нос корабля. Я стоял на мостике и почувствовал, как затряслось, затрещало подо мной. Мощным ударом разворотило переборку, и волна, ворвавшись в рулевую рубку, сорвала нактоуз путевого компаса.
Командир приказал боцману сдать вахту на руле и заделать пробоину. Повторак тут же вызвал аварийную партию. Притащили брусья, доски и приступили к делу.
Волны сбивали моряков с ног, но работа ни на секунду не прекращалась. Сноровисто действовали моряки. Они смастерили прочный щит, которым закрыли пробоину в переборке, и укрепили его.
— Проверить жилые помещения, — приказал Рябченко боцману.
Обвязавшись шкертом, Повторак направился к корме и начал осмотр отсеков. В кормовых помещениях воды не обнаружил. В носу было хуже. Зайдя в старшинский кубрик, увидел, как прогибалась под тяжестью воды палуба. Стойки вибрировали с каждым ударом волны. Повторак по телефону доложил обстановку на мостик.
Следующие волны оказались еще сильнее. Появилась течь в верхней палубе. Новая опасность грозила кораблю. Снова была вызвана аварийная партия под руководством главного старшины Николая Лошкарева. Моряки принялись устанавливать подпорки для усиления стоек.
Перейдя во второй кубрик, моряки увидели, что палуба местами прогнулась, из всех щелей хлестало. Стоя по колено в ледяной воде, краснофлотцы продолжали борьбу за живучесть корабля. Коммунист Циолковский и комсомолец Комарь быстро приготовили щиты и вместе с остальными начали их прилаживать. От сильных толчков люди падали в воду, но вновь поднимались и продолжали работу.
Через час палуба была подкреплена, подпорки установлены, поступление воды прекратилось. Старший помощник, осмотрев помещения, скупо похвалил:
— Молодцы, хорошо потрудились. Но за отсеками надо посматривать.
За этой победой над стихией стояла упорная учеба и многочасовые тренировки аварийной команды еще в то время, когда корабль только готовился к походу. Некоторым краснофлотцам они тогда казались лишними. Теперь никто так не думал.
Шторм причинил повреждения и на других эсминцах. На «Дерзком» ударом волны проломило мостик и сорвало вьюшку акустического охранителя. На «Деятельном» тоже был поврежден мостик и сорваны реактивные мины с многоствольной установки (к счастью, предохранительные вертушки оказались на месте, и взрыва не последовало).
На «Доблестном» была повреждена верхняя палуба, просела пушка, выгнулись стойки и появилась течь. На эсминце «Жесткий» штормовой нагрузки не вынесли механизмы. Лопнула муфта масляного насоса, а чуть позже — сорвало нефтяной насос. Пришлось застопорить вначале одну, а потом и вторую машину. Эсминец оказался без хода, его начало дрейфовать. Корабль стал хорошей мишенью для вражеских лодок и самолетов. Командир «Жесткого» капитан–лейтенант А. К Щербаков доложил вице–адмиралу Левченко, что неисправности будут устранены своими силами.
Немногим более часа потребовалось морякам под руководством инженер–механика Григория Фрумсона, чтобы ввести в строй поврежденные механизмы. «Жесткий» получил ход и догнал ушедшие вперед корабли.
Во время этого шторма выяснилось, что наши «шипы» имеют малую остойчивость — при ударе волны корабль кренится на борт и не сразу становится на ровный киль. Это было следствием разного рода переделок и модернизаций: одно снимали, другое ставили.
От англичан мы слышали, что два таких «шипа» в начале второй мировой войны затонули в Атлантике, попав в шторм: перевернулись.
Качка на английских эсминцах ощущалась сильнее, чем на аналогичных кораблях отечественной постройки. Однако моряки, хотя и страдали морской болезнью, работоспособности не теряли. Помнится, как краснофлотец Иван Сильченко, крепкий ярославский парень, стоя на ходовом мостике с ручным дальномером, то и дело наклонялся к обрезу[47] и чертыхался:
— Детям, внукам и правнукам своим закажу служить на флоте.
Выполнил ли он свои намерения, неизвестно, но думаю, что нет.
Труднее всех, конечно, было Дементьеву. После перенесенной операции сильные боли не давали ему покоя. Уже третьи сутки старшина не спал. Снотворных на корабле не оказалось. Чтобы хоть немного притупить боль, ему время от времени давали двойную порцию рома.
Утром 20 августа в небе появился вражеский самолет–разведчик. Линкор открыл по нему огонь из зениток, и самолет, покружив немного, удалился. Но было ясно: враг нас засек, надо ждать нападения.
Шторм, наконец, начал стихать, и корабли смогли увеличить ход до 18 узлов. Мы приближались к району, где, по сведениям, находились позиции подводных лодок. Флагман поднял сигнал:
— Идти противолодочным зигзагом!
А вскоре немцы дали о себе знать. Во второй половине дня подводные лодки дважды пытались атаковать корабли, но мы их обнаружили своевременно и забросали глубинными бомбами, загнав на глубину.
Только «отбились» от лодок, как локатор показал воздушную цель, приближающуюся с оста. Корабли уже было ощетинились жерлами пушек, чтобы встретить врага как следует. Но это оказались самолеты с английского авианосца, посланные сообщить, что союзный конвой, который мы должны догнать, находится в 60 милях к северо–востоку.
Вскоре корабли Отряда присоединились к конвою. Эсминцы «Живучий», «Жаркий», «Жесткий» и «Доблестный» стали в строй с левой стороны конвоя, остальные эсминцы — с правой. Линейный корабль «Архангельск» находился внутри ордера. Конвой шел со скоростью 9 узлов. На палубах «Либерти» были самолеты, паровозы, грузовые автомобили...
Когда стемнело, вновь начали прослушиваться шумы вражеских лодок. Всю ночь гремели подводные взрывы, то отдаленные, то совсем близкие. Это корабли охранения сбрасывали глубинные бомбы на гитлеровских пиратов.
С утра следующего дня и до поздней ночи эсминцы на ходу принимали с танкеров мазут. В этот день конвой понес первые потери: акустическая торпеда, выпущенная с вражеской подводной лодки, попала в английский шлюп[48] «Кайт», который сразу же затонул; чуть позднее были серьезно повреждены торпедами авианосец «Набоб» и фрегат[49] «Бикертон» (теперь известно, что «Кайт» стал жертвой подводной лодки «U-344», а «Набоб.» и «Бикертон» были атакованы лодкой «U-354»[50].)
Султаны воды, поднимаемые взрывами глубинных бомб, появлялись все чаще и чаще — корабли проходили через позиции гитлеровских подводных лодок. Дважды в тот день «Живучий» имел надежный гидроакустический контакт и сбросил две большие серии глубинных бомб.
За двое суток следования с конвоем наши эсминцы «Дерзкий», «Жесткий», «Деятельный» и «Живучий» пять раз обнаруживали и бомбили вражеские лодки, но только атака «Дерзкого» увенчалась успехом.
Об уничтожении субмарины штаб Отряда дал оповещение на корабли. На «Живучем» известие приняли с большим воодушевлением. Ведь это была первая победа кораблей, только что поднявших советский Военно–морской флаг!
Позже выяснилось, что «Дерзкий» под командованием капитана 3–го ранга А. И. Андреева потопил немецкую подводную лодку «U-344»[51]. Это была не единственная победа. В тот же день самолет «Суордфиш» с английского эскортного авианосца «Виндекс» уничтожил авиабомбами подводную лодку «U-354»[52].
Значит, оба подводных пирата получили по заслугам.
В 2 часа ночи 23 августа корабли Отряда увеличили ход и пошли самостоятельно в Кольский залив.
49
Фрегат — корабль переходного типа между легким крейсером и эсминцем. Предназначен для противолодочной и противовоздушной обороны.
50
Rohwer, Iiirgen und Hiimmelchen. Gerald Chronick des Seek- rieges 1939–1945. Oldenburg-Hamburg, Stalling, cop. 1968, S. 475.
51
Еремеев Л. М., Шергин А. П. Подводные лодки иностранных флотов во второй мировой войне. Воениздат, 1962, с. 164.