В тот день обледенение причинило нашим кораблям много хлопот. Позднее мы уже подстраховывались на такой случай. Кочегары эсминца «Достойный» внесли рацпредложение, которое сразу же стало достоянием всех кораблей. Новшество оказалось довольно простым: вывели на корму гибкие шланги, подключили их к паровому отоплению. При необходимости можно было паром «резать» лед, как масло.
Наш отряд приближался к назначенному месту встречи. На экране локатора засветилась береговая черта. Это Новая Земля. Через несколько минут появился в поле зрения и конвой.
В 11 часов 19 ноября у выхода из Карских Ворот эсминцы второго отряда вступили в охранение. Вскоре разыгрался девятибалльный шторм. Стихия буквально бесновалась, волны свободно перекатывались через борт. Ходить по палубе без риска быть смытым уже было нельзя. Выручали натянутые заблаговременно штормовые леера. О подводной опасности больше не думали — атаки лодок вряд ли возможны в такой кутерьме. Окалывали лед одной рукой, второй надо было держаться за леер или надстройку. Люди выбивались из последних сил, но, немного передохнув и обогревшись в кубрике, снова выходили на палубу.
Шторм не унимался четверо суток. Когда конвой вошел в Белое море, даже не верилось, что все позади. В порт корабли пришли изрядно потрепанными, некоторые даже с поломками, но главное было сделано — конвой прибыл к месту назначения без потерь.
Примерно в то же время с Диксона в Иокангу шел другой конвой — три транспорта и танкер в охранении эсминца «Достойный», тральщиков и «больших охотников». На их долю выпали еще большие испытания. Оказавшись в густом тумане, который потом сменился частыми снежными зарядами, транспорты и корабли эскорта потеряли друг друга. Ордер распался, суда остались без охранения. А это было опасно.
Конвоем командовал командир эсминца «Достойный» капитан 3–го ранга Н. И. Никольский[60], опытнейший офицер и замечательный моряк. Двумя годами раньше он, будучи командиром эсминца «Разъяренный», совершил вместе с лидером «Баку» и эсминцем «Разумный» беспримерный переход из Владивостока в Мурманск Северным морским путем.
Используя радиолокацию и радиостанцию внутриэскадренной связи, Никольский сумел собрать конвой и повел его дальше. Погода ухудшалась, участились снежные заряды, крупнее стала волна. Командир конвоя трое суток не покидал мостика: транспорты и корабли охранения не раз сходили с курса и терялись в зарядах. Никольского это нервировало, но, переговариваясь по рации с капитанами, он держался корректно.
Когда ветер от норда усилился до девяти баллов, началось обледенение. Быстрее других начал покрываться ледовым панцирем тральщик «Т-109». Почти весь его экипаж, вооружившись ломиками и лопатами, упорно противостоял стихии. Но корабль все больше кренился, уменьшился ход. Тральщик начал отставать. Волны одна за другой перекатывались через его низкий борт, во внутренние помещения стала проникать вода. Когда она попала в аккумуляторную, произошел взрыв. Положение «Т-109» стало критическим, и его командир запросил помощи.
К терпящему бедствие кораблю в район острова Колгуев направился «Достойный». Тем временем, исчерпав все возможности спасти тральщик, командир приказал спустить шлюпки. Команда покинула корабль, который на ее глазах вскоре перевернулся и затонул.
Шторм не утихал, и многие из экипажа оказались в воде. Только через два часа «Достойный» отыскал район гибели тральщика. В уцелевшей шлюпке оказались три моряка: старшина 2–й статьи М. П. Разживин, старший краснофлотец Л. А. Новосельцев и краснофлотец Ю. Л. Меликов. Немного в стороне были обнаружены еще несколько человек, плававших на поверхности. Обвязавшись пеньковыми тросами, моряки «Достойного» спускались за борт и извлекали из воды окоченевших людей. Но все они оказались без признаков жизни, и ничто им уже помочь не могло. Случилось это 22 ноября.
Пока «Достойный» оказывал помощь, суда конвоя и корабли эскорта снова потеряли друг друга. Но это было уже в последний раз.
Конвой прибыл к месту назначения, потеряв тральщик почти со всем экипажем.
На следующий день лидер «Баку», четыре эсминца, семь тральщиков и «больших охотников» эскортировала из Белого моря в Кольский залив шесть американских транспортов и три танкера. На подходе к заливу Лумбовского с «Живучего» заметили, что «Деятельный» круто отвернул вправо и начал сбрасывать глубинные бомбы. Контакт, видимо, был надежный, потому что эсминец сделал еще два захода. Одна из атак оказалась удачной — на поверхности появилось огромное соляровое пятно.
Тогда же боевой успех сопутствовал и «Достойному». Вместе с эсминцем «Дерзкий», тральщиками и «большими охотниками» он шел в охранении, сопровождая два транспорта и танкер из Индиги в Иокангу. Первым обнаружил врага «Дерзкий», а чуть позже — «Достойный». После атаки глубинными бомбами и реактивными минами на воде появились воздушные пузыри и соляр. Лодка наверняка была повреждена или потоплена.
Немало хлопот доставляли кораблям плавающие мины. Наблюдение за ними велось со всех верхних боевых постов. Считалось, что любой замеченный на воде предмет — плавающая мина.
Помнится, как после вахты у зенитного автомата в кубрик спустился старший краснофлотец Клименко. Сбросив с плеч тяжелый полушубок и щурясь от яркого света, пожаловался мне:
— На транспортах моряки только на грех наводят — сбрасывают за борт всякую дрянь, море засоряют...
И с улыбкой рассказал, как обнаружил «мину», которая при ближайшем рассмотрении оказалась ящиком из-под апельсинов. Рассказанный Клименко случай оживленно обсуждался присутствующими. Пришли к заключению, что плавающие мины все-таки встречаются чаще, чем ящики.
К началу зимнего периода часть эсминцев стала на ремонт. Нагрузка на корабли эскадры, оставшиеся в строю, еще больше возросла. Декабрь в Заполярье — месяц, когда все ночь да сумерки и ни минуты дня. Только луна порой, выглянув в разрывы облаков, высветит участок моря, взгорбленный свинцовыми волнами. Не случайно гитлеровцы избрали этот месяц для активных боевых действий.
В начале декабря они предприняли настоящий штурм морских коммуникаций Северного флота. Отказавшись от преследования конвоев в открытом море, адмирал Дениц решил направить подводные корабли к нашему побережью. Он надеялся добиться больших результатов, да и считал, что здесь лодкам будет безопаснее. На фоне скалистых берегов их труднее обнаружить радиолокационными и гидроакустическими станциями кораблей, а также визуально, когда они будут всплывать для зарядки аккумуляторных батарей.
Основным районом боевых действий вражеских подводных лодок стал прибрежный участок морских коммуникаций от полуострова Рыбачий до мыса Святой Нос. В отдельные дни у Кольского полуострова действовало до двенадцати фашистских лодок[61].
Добычей гитлеровцев становились даже рыбацкие мотоботы, промышлявшие у побережья. Помнится, как вражеская подводная лодка пиратски напала на мотобот в районе острова Нокуев, сначала обстреляв его артиллерией, а затем, подойдя вплотную, опрокинула ударом в борт. Вражеские лодки неоднократно обнаруживались на Кильдинском плесе и у входа в Кольский залив.
К борьбе с подводной опасностью командование флотом привлекло надводные корабли, подводные лодки, самолеты, береговые радиолокационные и гидроакустические станции, посты наблюдения и связи.
Политическое управление призвало коммунистов направить свою работу на повышение боевой активности противолодочных сил, а также на усиление бдительности дозорной, дежурной и вахтенной служб, на расширение пропаганды боевого опыта, словом —- на политическое обеспечение морских операций. В помощь агитаторам была выпущена брошюра «Очистим Баренцево море от фашистских подводных лодок». В те дни на «Живучем» состоялось партийное собрание, на котором были обсуждены новые задачи. В кубриках чаще стали проводиться беседы о тактике подводного противника, разборы боевых столкновений наших кораблей с вражескими лодками.
60
Командир «Достойного» Николай Иванович Никольский однофамилец и тезка командира БЧ–V «Живучего».