Поступали заявления о приеме в партию. Командир боевой части наблюдения и связи эсминца «Живучий» старший лейтенант Николай Васильев в заявлении писал: «Хочу на поиске и уничтожении фашистских подводных лодок быть коммунистом».
Надо сказать, что Васильев с первых дней прихода на «Живучий» обратил на себя внимание энергией и инициативностью. Быстро ознакомившись с иностранной техникой, он постоянно придумывал разные усовершенствования, помогавшие эффективнее использовать ее в бою.
По его предложению и под его руководством на корабле радиофицировали каюты (у англичан радиотрансляция была только в кают–компании и кубриках — для передачи команд и боевых распоряжений). Проблему динамиков Васильев решил просто: использовал неисправные трофейные радиоприемники, раздобытые им же.
Высокое звание коммуниста Васильев оправдал с честью. Радиометристы и сигнальщики его боевой части несли службу четко, а средства связи работали надежно.
Планы гитлеровцев были сорваны. Все попытки подводных лодок проникнуть в Кольский залив и другие пункты базирования флота оказались тщетными. Малоэффективными были и их действия против наших судов.
Активным противолодочным кораблем эскадры зарекомендовал себя эсминец «Деятельный». Командовал им капитан 3–го ранга Пантелеймон Максимович Гончар, старый североморец, имевший большой служебный и боевой опыт. Нашему «Живучему» много раз приходилось вместе с «Деятельным» участвовать в выполнении боевых заданий. Один из таких совместных походов мне хорошо запомнился.
3 декабря стояли мы в Полярном. Я заступил на вахту. Только начали приводить корабль после похода в порядок — командира вызвали в штаб.
Не прошло и часа, как вахтенный дал три звонка: возвращается командир. Выбегаю из дежурной рубки встречать, но Рябченко, махнув рукой (дескать, не до этикета), бросил на ходу:
— Все работы прекратить, выходим в море. Баржа с мазутом на подходе, глубинные бомбы и продукты сейчас подвезут. Организуйте погрузку. Старпома и командира БЧ–V ко мне!
...В тяжелых штормовых условиях северо–западнее Канина Носа у транспорта «Вологда» кончилось топливо. Его взял на буксир тральщик No 37. Суда направлялись в Иокангу. Лучшей добычи для вражеских лодок, чем эти две малоподвижные цели, не могло и быть. Командование флотом решило срочно выслать на помощь «Живучий» и «Деятельный».
Котлы не успели еще остыть, и в топках снова загудели форсунки. Быстро шла приемка мазута. Комендоры и минеры катили по шкафуту тяжелые глубинные бомбы. Расходное отделение заканчивало погрузку продуктов.
По радиотрансляции дали команду:
— Походной вахте заступить!
Загудели турбовентиляторы, послышались короткие звонки — проверялась аварийная сигнализация. В 21 час оба эсминца вышли из Кольского залива. Впереди — «Деятельный». Ход 20 узлов. По трансляции старпом Проничкин объявил:
— Боевая готовность No 2. Очередной боевой смене заступить.
Поднявшись на мостик и подождав немного, пока глаза привыкнут к темноте, я стал принимать вахту. Высокая встречная волна закрывала обзор, заливала бак, окатывала ледяными брызгами. По курсу то и дело возникали снежные заряды, резко уменьшавшие видимость. Вся надежда была на радиометристов. Подошли уже к расчетной точке, а на экранах радиолокаторов по–прежнему чисто. Сигнальщики тщетно вглядывались в ночную темень.
Прошло не меньше часа, прежде чем мы обнаружили тральщик, с трудом тащивший на буксире транспорт.
Заняв места в охранном ордере, резко сбавили ход. Скорость буксировки была малой, и эсминцы едва слушались руля. Только к середине следующего дня все четыре корабля подошли к Иоканге. Но у самого входа едва не случилась беда: гидроакустик Рыжиков, заступивший на вахту, прямо по курсу обнаружил две мины. Только вчера здесь тральщики очистили фарватер от вражеских мин, а они появились снова. Значит, где-то рядом скрывается подводная лодка, следит за действиями наших кораблей, выставляет мины. Обнаружить ее пока не удавалось.
В Иоканге нас ожидало новое задание — следовать навстречу конвою в район Савахи для усиления эскорта.
Пока тральщики уничтожали мины, нам удалось пополнить запасы. И снова привычная команда:
— По местам стоять, со швартовов сниматься!
И снова эсминцы в море.
В составе конвоя были два транспорта и три тральщика. Встреча с ними состоялась вскоре по выходе из базы. И на этот раз суда мы довели благополучно.
Но постоять в базе так и не пришлось. В ночь на 5 декабря «Живучий» и «Деятельный» вышли на поиск подводных лодок. Район патрулирования — вдоль побережья Святого Носа до Кольского залива.
В этом походе удалось обнаружить и атаковать несколько вражеских субмарин. Шли в левом уступе. Ведущим — «Деятельный». Видимость постепенно улучшалась. В просветах облаков иногда появлялась луна. В эти минуты сигнальщики старались осмотреть возможно большую часть моря. Стрелки часов показывали один час тридцать пять минут.
— Слева 10 — силуэты! — доложил краснофлотец Фролов. Капитан 3–го ранга Гончар приказал осветить цель. Орудие старшины 2–й статьи Михайлова произвело выстрел. Яркий свет «фонарей» озарил море, и стоявшие на мостике эсминца отчетливо увидели две подводные лодки. Одна из них тут же начала погружаться, а вторая продолжала сближаться с «Деятельным». Эсминец устремился на вражескую лодку, намереваясь таранить ее.
Почуяв опасность, фашисты стали срочно погружаться. Вначале скрылся нос лодки, но до нее оставалось еще метров двести, а ход на пределе. Когда вода сомкнулась над рубкой, форштевень эсминца был в каких-нибудь 20–30 метрах. Какая досада!
Минеры корабля под руководством мичмана Рыжова уже подготовили большую серию глубинных бомб. Когда по команде с мостика краснофлотцы Панченко, Морозов и Пастушок сбросили их, за кормой раздался взрыв. Столб дыма и пламени поднялся на месте погружения вражеской лодки. Подоспел наш «Живучий» и тоже сбросил большую серию глубинных бомб. Развернувшийся тем временем «Деятельный» еще раз «проутюжил» то место, где, по предположениям, находился враг. Наблюдатели заметили метрах в десяти спасательный буй с подводной лодки, а чуть дальше — какие-то плавающие предметы и большое соляровое пятно. Контакт был потерян, поиск продолжался.
Заняв места в строю, эсминцы следовали курсом на вест. Наступило утро, по–прежнему было темно. На вахту заступила очередная боевая смена. Впереди уже угадывался Кильдин.
Скоро попорот в базу. Там желанный отдых, письма, встречи с друзьями.
Когда эсминцы вышли на Кильдинский плес, с мостика «Деятельного» старшина 2–й статьи Крайнов первым заметил едва различимый силуэт. Сомнений не было: вражеская лодка заряжает аккумуляторы. Прозвучал сигнал боевой тревоги. Увеличив ход, эсминец пошел на сближение с подводной лодкой. Враг заметил это и срочно начал уходить под воду. Но тут не растерялись зенитчики краснофлотцы Шелегов и Козлов. Они открыли огонь из автоматических пушек. Одна из трасс угодила прямо в рубку подводной лодки. Ночную мглу озарило бледно–голубое пламя, вскоре исчезнувшее вместе с погрузившейся лодкой. А вслед ей полетели бомбы.
Сбросил серию и наш «Живучий». Казалось, лодка потоплена.
Обнаружение эсминцами в небольшом районе трех вражеских подводных лодок в надводном положении — редкий случай. Командующий флотом решил с этим лично разобраться и вызвал к себе на командный пункт командиров эсминцев с кальками маневрирования и журналами.
Как проходила та встреча с командующим флотом, рассказал Николай Дмитриевич Рябченко.
По длинному коридору в сопровождении дежурного шел он с капитаном 3–го ранга Гончаром и думал, как их действия оценит адмирал, как примет, что скажет. Для Рябченко это была первая встреча с А. Г. Головко. О доступности и личном обаянии адмирала на флоте знали многие. Не раз возвратившись из похода, мы видели командующего на пирсе у кораблей, встречали его и в Доме флота.