Но я вернулся к забору. Забор не выглядел неприступным: высотой метра в три, с многочисленными выступами — перемахнуть через него было нетрудно — вот только неизвестно, что было за ним. Я опёрся о накренившееся дерево больной ногой, поймав себя на странном удовольствии, которое я получил от кольнувшей меня тупой боли. Ухватился руками за край, подтянулся. За забором была дорога, чуть дальше мост. Наполненный уютным огнём, проезжал мимо автобус. Внутри сидел одинокий человек, и хотелось весело закричать, чтобы он услышал, помахать ему рукой. Человек, такой же, как и я. Неужели этого мало, чтобы кричать от радости?..
— Наргиз, здесь выход, Наргиз!.. — я побежал к ней навстречу, ломая, отшвыривая какие-то склянки, ветки, суетящиеся под ногами.
Наргиз взволнованно улыбалась.
— Наргиз, я люблю тебя, Наргиз… — я обхватил её руками, крепко прижал к себе. Её тело, безвольное, будто упало мне в руки, хотя она стояла на месте обеими ногами.
— Опять ты обнимаешь меня как медведя, — протестовала Наргиз, но не шутливо, а шёпотом, горячо. Я поцеловал её, грубо и сильно, вцепившись в губы, и телом своим я чувствовал её горячий, податливый живот. По телам, моему и её, пробежали мурашки. Я провёл рукой от шеи, по груди, животу, опустился вниз, ощутил густую, жаркую влагу, пальцами утонув в ней. Наргиз вздохнула, ойкнула, вцепившись в меня, впившись ногтями. Дальше был шум рвущейся материи, скрежет, бойкий перестук бляхи ремня и много дышащего, белого, горячего тела вокруг, которое я всё обнимал, терзал, впивался в него, рвал на части голодными дрожащими руками. И падал стремительно, куда-то на дно, в объятия сладостной бездны, наконец, падал в неё неостановимо, с мучительным и трепетным наслаждением.
Наргиз вздыхала слабо, щекоча дыханием своим моё ухо. Сзади, я не видел, но чувствовал, бесстыдная, болезненная луна взошла и повисла над нами.
11
С глухим скрежетом я распахнул ставни век и сразу увидел вокруг себя множественные пятна крови. Яркие бурые разводы обильно расползлось по простыни и подушке. Я попытался подняться, но не смог. Боль пульсировала во всех конечностях. Скрежетали кости. Меня знобило и подташнивало, и сил не было, чтобы даже приподняться на локтях.
«Что за херня?..» — настороженно прошептал я вслух, стряхивая с себя остатки сновидений.
Я прислушался к своему организму. Организм, по большому счёту, молчал, по крайней мере, не производя каких-то необычных шипений и бульканий. Организм как организм, только вот отчего-то больной и непослушный.
«Обычное дело, тело ломит после вчерашнего… усталость… голод, скорее всего» — решил я утешить сам себя, но без особого успеха. Это не была обычная усталость. Это была усталость болезненная, подлая, не усталость вовсе, а… неизвестно что. Неизвестно и непонятно… И ещё эта постоянная кровь. Разве течёт кровь от усталости?
Я скатился с дивана, медленно поднялся с четверенек и побрёл в ванную. Меня шатало по всему коридору, тело неудержимо клонило к земле. Кое-как я включил свет и вцепился в раковину. Подняв глаза, я увидел в заплёванном зеркале зелёный труп, начавший гниение. Труп этот шевелился, ощупывал лицо руками, синхронно со мной. У трупа я заметил вспученные на шее бугры синих вен. Я отвернул краны и подставил голову под мощную струю. Отскакивая от затылка, вода полетела во все стороны.
«Я болен…» — подумал я тоскливо и отстранённо, как вовсе не о себе. Болен, но чем, почему?
Я прополоскал горло и плюнул в раковину. Посмотрел, как кроваво-водяной плевок стекает в сточную дыру. Откуда, откуда эта вездесущая кровь? Я сел на край ванны и принялся набирать воду. Нужна была хорошая, жаркая ванна… и выпить. Выпить было совершенно необходимо.
Не дожидаясь, пока медленная вода заполнит эмалированное пространство хотя бы до середины, я влез в ванную обеими ногами. В пятке болезненно засверлило при погружении. Разместившись удобнее, сев холодным задом на холодный край, я заломил ноющую ногу пяткой вверх, как поступают обычно йоги. Поза полулотоса, так это называется. Небольшой рубец красной нитью прошёл по основанию стопы, там, где уже начинается голень. Рубец выглядел безобидно и имел даже не красный, а бледно-розовый оттенок. Но всё-таки ныл. «Может быть, у меня заражение крови?» — подумал я. Нет, тогда чего бы ноге выглядеть так безобидно?