Опрокинувшись на спину, зверь издыхает. Его грудь опускается все ниже. Лапы делают странные движения, словно отпихиваются.
Ребята, не веря глазам, глядят на побежденного зверя. Долго молчат.
— Куда теперь его?- говорит Петча.- Надо итти дальше.
— Шкура плохая,- соглашается Санча, хотя ему и жаль расстаться с добычей.
Петча бросается к Гринче.
— Ну, парень, не ты бы с своей берестой, пропадать бы всем!
— Молодец, даром что пуглив!
— Одной смелостью тоже не возьмешь - соображение нужно!
Гринча еще не пришел в себя, молча идет за товарищами.
В яме, понурив голову, стоит лось. При виде людей, он слабо шевелит ушами.
— Изломал его зверь.
— А то шутить будет!
— Ему сенца или травки бы надо дать.
— Не травки, а ну-ка, ребята, давайте тальнику молодого нарубим.
При виде корма лось шевелит верхней большой губой, но не ест.
— Боится. Уйдем, он все до палки уберет!
Ребята не чувствуют утомления, наперерыв вспоминают о происшедшем у речки. Санча размахивает руками.
— В нос ему я нацелил, а заряд второпях двойной всыпал!
— А я в грудь!
— У ямы, когда он лося тащил, я в лопатку саданул!
— А все-таки, если бы не огонь, ничего бы не сделали. Больно «он» быстрый, как кошка. Штука не тяжелая береста и спички, надо всегда носить с собой. Сильнее огня нет ничего!
Тайга редеет. Ребята в восторге, как на невидаль любуются на срезанные пилой пни.
— Скоро придем! Не горюй, Гринча, тятькин супонь не пропадет за ним!
Слышатся знакомые родные звуки ботал и колокольчика.
— Стадо!
— Зачем оно сюда в тайгу?..
Странное многоголосое хрюканье приближается. Ребята снова пугаются. В кустарнике шорох и топот ног. Вдруг Петча ударяет себя по штанам.
— Да ведь это олени пасутся! Я видел к нам мужик приезжал на двух, также хрюкали.
— Они не тронут?
— Его не трогай, и он не тронет. Как коровы они, ручные.
Ветви кустарника шевелятся и шумят. Любопытные ребята приближаются и видят серые облинявшие бока и спины оленей. Олени кормятся на ходу. Ломают побеги, хватают мох. Над стадом звонким зудом вьются столбы мошек и комаров.
— Теперь покою не дает гнус. Так ходом и идут, бока об чащу дерут.
Явные признаки близости людей волнуют ребят. Вот свежеободранные ели, кора, расправленная широкими досками, лежит около. Санча первый замечает сосну, убранную разноцветными тряпицами и конским волосом.
— Что это такое, для чего?
Но никто из ребят не знает, что означает это убранство.
Через несколько минут сквозь редкие стволы сверкает широкая блестящая река. Тихо и покойно движется вода, еще не вошедшая в берега. Льдины белеют там и сям на сырых берегах.
— Куда же мы зашли? Вот чудеса!- говорит Санча, разводя руками.
Петча хмурит брови.
— Такой речки я не видал никогда.
Дети опускаются на свежую траву.
— Давайте отдыхать. Теперь не пропадем. На речке везде люди есть.
Обостренный в тайге слух улавливает странный звук. Он приближается по реке. Чем ближе он, тем недоуменье сильнее. Словно человек, ударяя себя по горлу, тянет одну заунывную ноту.
Как зверки, ребята притаились в кустах.
По блестящей голубой реке, из-за поворота плывет белоснежная лодочка, в ней человек. Солнце сверкает над его головой на мокром двулопастном весле.
Совсем близко проплывает человек. У него бронзовое лицо. Широкие скулы и узкие черные глаза. Он поет. Скоро и песнь, и лодочка исчезают в яркой солнечной дали.
Санча вскакивает.
— Чего мы испугались? Пойдем за лодкой. Так и так скажем, заблудились!
— А они нас не тронут?- робеет, как всегда, Грннча.
— Ну, вот еще! Это якуты. Люди хорошие, только глаза у них маленькие, да говорить по-русски не умеют.
— А вы видали, из бересты у него лодочка-то сшита!- удивляется Санча.
Ребята бегут по берегу. В устье небольшой речки, выпавшей в реку, люди на трех белых лодочках ставят сети. Санча, размахивая шапкой, кричит:
— Эй, люди добрые, подъезжайте сюда!
Словно по сигналу, якуты гребут к берегу.
Одним движением руки, как игрушку, ставят на берег свои белые лодочки и, оживленно болтая между собой, окружают детей.
— Доробо! Капсе дагор!- Здравствуйте! Рассказывайте, друзья!
— Мы заблудились,- солидно заявляет Петча,- дорогу покажите нам! Мы из Карачева.
Якуты весело улыбаются, кивают головами.
— Карасев, Карасев, нюча бысыта.
Опустившись на корточки, трогают порванные черки на ребятах, засматривают в пустые сумки, качают головами.