На противоположной стороне, задернутые мглистой дымкой вечера, мрачно высились обнаженные скалы. Там, где вода извечно боролась с гранитом, образовались темные провалы, и думалось, что там ничего не осталось, кроме вязкого плотного мрака, стирающего все линии. Создавалось впечатление, будто речная гладь в этом месте бесконечно широка, уходит куда-то под горы. По скалам, цепляясь ползучими корнями за камни, залезая в каждую трещинку, росли низкие корявые ели. А немного выше, где склон становился пологим, тайга властно вступала в свои права. Деревья стояли здесь сплошной перепутанной массой. На самом гребне горы в алом обрамлении зари, точно нарисованные, отчетливо выделялись стройные вершинки лиственниц. Казалось, там огонь пожирал хвою, выбрасывая вокруг гибкие языки пламени, и, гонимый в одну сторону, медленно уходил, оставляя после себя синеву вечера. С востока медленно наползала нетемная якутская ночь. Небосклон загромоздили тучи. Они быстро проносились над землей, будто торопились догнать заходящее солнце.
Назарке стало страшновато. Ведь тайга, река, горы населены разными невидимыми обитателями. Духи только и помышляют о том, чтобы навредить, напакостить человеку. Кто из якутов не слышал про их коварные проделки? Когда жива была бабушка, она рассказывала про духов такое, что у Назарки волосы шевелились на затылке и останавливалось дыхание. Только про духа домашнего очага Бырджа Бытыка и про доброго духа охоты Бай Байаная люди не говорили худое.
Поднимающаяся полная луна причудливо исказила окрестности, и Назарке стало совсем страшно. Сжавшись в комочек, он не смел пошевелиться.
Когда луна поднялась выше и стала маленькой, как блюдце, наполненное топленым маслом, Назарка уловил смягченное расстоянием фырканье лошади, постукиванье колес о корни. Вскоре показалось обезображенное луной лохматое чудище. Два темных силуэта маячили над телегой.
Назарка вскочил, из груди невольно вырвался вздох облегчения.
Павел, не останавливая жеребца, махнул батрачонку рукой и коротко приказал:
— Садись!
Назарка вскарабкался на телегу. Юркий человек возбужденно оглядывался. Назарка обратил внимание, что двустволка лежала у Павла на коленях.
— Вы сейчас здесь сворачивайте, в объезд! — указал Макар Иванович на еле заметную тропинку. — Там выедете. По городу опасно, особенно в ночное время. Посты, караулы... Не приведи господь! Лучше от греха подальше.
Павел кивнул.
— Дорога пустая, никого не встретишь! — продолжал Болдырев, беспокойно ерзая.
— Знаю!
Свернули в сторону от дороги. Телега запрыгала по ухабам. Потом пересекли сырую низинку.
— Ну, я пойду! — Макар Иванович несколько шагов прошел рядом с подводой, придерживаясь рукой за передок. — Счастливо добраться!.. Я скоро к тебе наведаюсь, Павел. Постараюсь все выполнить, что просил. А ты не медли, сколачивай улусных мужиков.
Он исчез за причудливыми тенями леса, словно растворился в туманном мраке.
Павел пустил жеребца рысью.
С невидимого озера потянул пронизывающий ветерок, на березах заколебалась, зашелестела листва. Стало прохладно. Павел накинул на плечи тужурку, подбитую мехом, поднял воротник, Назарка начал зарываться поглубже в сено. Вдруг нога его скользнула по чему-то холодному и гладкому.
«Что это?» — заинтересованно подумал он.
Покосившись на спину Павла, полез под сено рукой. Нащупал несколько гладких отполированных стволов. Полез дальше, нащупал приклады, потом опять стволы. К пальцам липла густая заводская смазка.
«Как много!» — удивился Назарка.
Он осторожно вынул одно ружье, стал рассматривать. Лунный луч блеснул на стволе новенького винчестера с длинным вороненым стволом.
— Оксе! — не удержался Назарка от удивленного возгласа.
Павел медленно повернул голову. Увидев в руках батрачонка оружие, вздрогнул и метнулся к нему.
— Брось! — выдохнул он.
Со всей силой, на какую был способен, Павел схватил Назарку за плечо и пригнул к телеге. Вскрикнув от боли, Назарка разжал пальцы. Винчестер упал, жалобно звякнув. Назарка схватил его, торопливо принялся засовывать обратно под сено.
Павел подхлестнул коня вожжой и предупредил:
— Если кому скажешь, что видел у меня ружья, — убью!
Назарка до отказа вобрал голову в плечи, испуганно глянул на хозяина. Он никак не мог понять, почему Павел так рассердился. Ведь у богатого человека бывает не одно, а много ружей, и самых разных.
— Никому не скажу, даже отцу! — робко, словно умоляя, ответил Назарка. — И огонеру Уйбаану не скажу!