— Но сейчас что-то изменилось?
— Ваша связь натянулась в тот момент, когда тебя ранили. Ты умирал, чтобы почувствовать это, не нужны никакие медитации и заклинания. Но для того, чтобы не только ощутить партнера, но и оказаться в одно мгновение рядом с ним, необходимо очень много энергии. Настолько много, что порой даже сил анимагов для этого недостаточно.
— Но Ричарду же хватило, да?
Люк пожал плечами.
— Я бы не позволил ему рисковать собой так по-глупому. А потому поделился частью своей силы с твои братом. Как и Стивенсон. Хотя после этого не только тебя пришлось откачивать восстанавливающими зельями.
— Но почему…
— Почему что?
— Почему он сейчас ушел? Ему надо восстанавливаться самому, а не бегать за теми… парнями.
— Инстинкты, — Люк пожал плечами. — Тебе угрожала смертельная опасность, и Ричард не успокоится, пока ее источник не исчезнет.
Гарри ответил взгляд и вздохнул. На языке вертелся вопрос, который он боялся задать брату, но мог задать его другу.
— Почему он не пришел раньше? Раз он так беспокоился обо мне, почему не вернулся?
— Потому что он не уходил, — жестко оборвали его. — Ты сам ушел.
***
Следующие дни потекли размеренной рекой. К удивлению Гарри его не оставили одного в незнакомой комнате выздоравливать наедине с лекарствами и собственными сомнениями. Наоборот, стоило ему только очнуться утром, как Люк с Ричардом помогли перебраться в большую гостиную, мельком показали кухню и описали второй этаж. Юношу расположили на мягком диване рядом с большим окном во двор, поэтому он мог и наслаждаться природой и смотреть телевизор.
Рядом с ним постоянно кто-то находился. В доме всегда помимо него было еще двое: либо Ричард и с Люком, либо Ричард с мистером Стивенсоном. Как заметил Гарри, его брат практически не покидал дом и старался быть в поле видимости. Со своими коллегами Ричард часто что-то бурно обсуждал или подолгу сидел, хмуро уставившись в бумаги. Удивительно, но от Гарри ничего не скрывали, при нем обсуждали много разных вопросов по работе, заданиям, новым разработкам. Хотя он все равно большую часть разговоров магов совсем не понимал.
Уже на второй день своей «болезни» Гарри позвонил в свой университет и предупредил, что сильно заболел, а потому в ближайшее время не появится. Конец разговора был… эпичным. Гарри уже прощался, когда рука у него внезапно ослабла, и на пол с жутким грохотом упал телефон. Конечно, разговор прервался. И, конечно, в комнату мгновение спустя влетел Ричард.
К слову, брат редко оставался с Гарри наедине. Гарри это иррационально задевало. Он понимал, что задел своего… партнера в прошлом, но сейчас до дрожи боялся его отпустить. Ощущать такой симбиоз эмоций было странно. Было странно тянуться к кому-то настолько сильно и отчаянно, даже безосновательно. Хотелось с кем-то на этот счет поговорить, но обсуждать с Ричардом его самого было бы абсурдно. Поэтому однажды, после обеда, когда партнер ушел во двор тренироваться, Гарри подошел к Люку. Тот внимательно и даже проницательно посмотрел на него, терпеливо выслушал весь его несвязанный лепет и как-то криво усмехнулся.
— Обычно связь между магическими партнерами устанавливается постепенно, по мере развития их отношений, — обронил тот. — Партнеры узнают друг друга, находят общие интересы, влюбляются. Но это не значит, что все притяжение, чувства, любовь, в конце концов, — Люк пожал плечами, — возникает под давление магии. Нет, она никогда не сводит разных людей, она лишь помогает создать прочную связь между ними. Можно даже сказать, выводит отношения на новый уровень.
Волшебник посмотрел на растерянного бледного юношу и покачал головой.
— Но это обычно. У вас же с Ричардом все иначе. Вы дали связи шанс начать формироваться, а после резко оказались в разных частях мира. Сейчас же, когда вы так близко, магии приходится наверстывать упущенное. Все те эмоции, что рождаются естественным путем, у тебя сейчас формируется насильно, поэтому ты так себя чувствуешь.
Гарри отвернулся к окну. Во дворике в одной легкой рубашке занимался Ричард. В каждой руке он держал по палочке и сражался с невидимым соперником, выпуская в воздух едва различимые искры магии и ловко уворачиваясь от чужих атак.
Люк был не прав. Чувства к Ричарду у Гарри не формировались насильно, они уже были тогда — еще до их расставания. Просто сейчас они стали сильнее, вырвались на свободу и топили его с головой.
***
В тот вечер, чуть больше недели спустя, был очередной совместный ужин, на котором впервые за долгое время присутствовал и Стивенсон, и Люк. Видимо, воспользовавшись моментом, что все собрались, они с Ричардом за ужином обсуждали какие-то отчеты, статистические данные других отделов и много других вещей, которые Гарри не знал и не понимал. Порой он даже представить не мог, что может значить то или иное слово, а потому вскоре и вовсе перестал вслушиваться в разговор.
Однако одно слово Гарри знал точно — «маггл». Ребята не раз за вечер упоминали маггловскую деревеньку и какого-то местного мальчика. Это невольно и породило в сознании юноши множество сомнений, которые не просто с каждым днем, а с каждой минутой оформлялись в осознанные и не самые радужные вопросы. А потому, стоило им приготовить чай и перебраться в гостиную, как воспользовавшись паузой, онемевшими губами Гарри выпалил вопрос:
— Родители отказались от меня, потому что у меня нет магии?
В комнате повисла тишина. Трое магов мигом забыли все свои разговоры и смотрели на него чуть ли не шокировано, не зная, как реагировать на такой неожиданный вопрос.
— Но мы же братья, разве такое возможно? — Гарри вопросительно посмотрел на Ричарда, не обращая внимание на повисшее напряжение. Ричард растеряно оглянулся на Люка и, получив пожатие плечами, перевел взгляд обратно на брата.
— Не совсем, — коротко обронил он.
— Что не совсем?
— Ааа, — Поттер потер переносицу и с шумом выдохнул. — Это долгая история, придется начать издалека.
— Я слушаю.
Ричард вновь оглянулся на коллег в поиске поддержки и еще раз вздохнул. Это будет долгий вечер.
— Наши родители не отказывались от тебя, они тебя спрятали. Потому что, узнай о твоем существовании, многие хотели бы отомстить тебе.
— Но за что?
— Лет тридцать назад у магов Британии был не самый легкий период, наверное, это чем-то было похоже на гражданскую войну. Чистокровные маги отстаивали свои права, они хотели быть выше полукровок и магглорожденных магов, то есть тех, кто не был знаком с миром магии с самого своего рождения.
— Но почему чистокровные так их не любят?
— Те, кто не живет среди магов с самого рождения, можно сказать, не чувствует наш мир на интуитивном уровне. Они приходят в него со своими установками, мнением, страхами. Особенно это касается магглорожденных волшебников, они многое не понимают и боятся. Такие предрассудки мешают развиваться остальным магам.
— И наши родители выступали за права чистокровных?
— Нет, — Ричард качнул головой, — наша мама маггложденная волшебница. Хотя они с отцом и придерживаются позиции, что чистокровным магам надо дать больше прав, но тогда они были вынуждены встать на другую сторону. Чистокровные хотели слишком много власти и сильно ограничивали остальных. Но против них выступали многие еще потому, что маги использовали очень жестокие методы для достижения своих целей, кровавые. Их возглавил никому не известный Лорд Воландеморт.
— А кто он?
— Он… — Поттер замялся, — я не могу сказать всего, но он был Темным волшебником, не боялся убивать и пытать людей. У него было много последователей, но отец и крестный часто и сильно мешали осуществлению его планов. Лорду это не нравилось.