Пройдя квартал, Федор свернул в булочную.
— Здравствуйте, — сказал он кассирше. — Два батона и плитку шоколада. Слыхали новость?
— Какую? — с любопытством спросила кассирша, оживившись в лице.
— Хотят сносить вашу булочную, и на ее месте построят большой фирменный магазин под названием «Хлеб».
— Когда это будет! — разочарованно пропела кассирша. — Я уже на пенсии буду, внуками займусь.
Федор сам взял с полки хлеб, сунул в сумку.
Кассирша скептически качала головой.
— Вроде хозяйственный мужик, а деньги пускаешь на ветер — шоколад покупаешь. Баловство.
— Это как сказать, Анна Тимофеевна. До свидания, пора закрываться.
— Бережет жену, все сам делает, — похвалила кассирша Федора. — Дай бог каждой такого мужа.
Он торопился, надо было успеть сделать все, что положено, действовал расчетливо, словно по ритуалу, который выработал для себя, стараясь закрепить «дисциплину жизни», как однажды объяснил он это своей Вере. Закупив продукты на ужин и на завтрашний день, он торопился зайти в техникум, где училась жена, рассчитав так,чтобы попасть к последнему уроку.
По каменной лестнице поднялся к подъезду техникума, вошел в вестибюль и, стряхивая снежинки с шапки и мехового воротника, остановился возле дежурного, читавшего книгу:
— Не опоздал?
Пожилой инвалид с перебитой рукой, в старом морском кителе, с черными усами, в очках, небрежно взглянул на Федора и тут же снова уткнулся в книжку.
— Повадился ходить каждый день, — недовольно сказал он. — Делать нечего?
— А что, нельзя? — пошутил Федор. — Читай, не помешаю.
— У нас не детский сад, без провожатых найдут дорогу домой.
— Правильно говоришь. Разреши заглянуть?
— Иди, мне не жалко.
Федор привычно пошел по коридору к стеклянной двери класса. Взобрался на табуретку, приник к матовому стеклу, стараясь заглянуть в аудиторию. По всему было видно, что он делал это не впервой, держался свободно, хорошо знал, что никто не помешает.
В аудитории шли занятия по физике. У доски стояла преподавательница — высокая женщина в очках, Екатерина Анатольевна Шкуратова. Она строго смотрела, как жена Федора Верочка Гусарова, покачивая светловолосой головой и подтягиваясь на носках, чтобы достать до верхнего края доски, писала какую-то формулу.
Федору не было слышно, о чем разговаривали преподавательница и Верочка, но он отчетливо видел, как Вера морщила лоб, стараясь вспомнить урок, наконец, начала писать, постукивая мелом по черной доске. Преподавательница удовлетворенно кивала.
Раздался звонок. Федор ловко спрыгнул с табуретки, побежал в раздевалку, торопливо снял с вешалки Верину шубу и помчался навстречу выбегающим из класса студентам.
Верочка уже искала мужа, оглядываясь вокруг, зная наверняка, что он здесь. И когда Федор появился перед ней, протягивая шубу, озорно расставила руки, прямо с разбегу попала в рукава.
— Опять подглядывал? — спросила она, довольная встречей.
— Чуть-чуть.
— Сумасшедший ты, Федька. Держи!
Молодые люди торопливо шагали по улице. Оживленно разговаривая, не заметили, как вошли в подъезд своего дома, поднялись в лифте. Федор прошел вперед, открыл дверь квартиры, зажег свет в прихожей, пропуская жену вперед.
— Какая ты, Верка!
— Какая? — спросила она.
— Красивая!
Она засмеялась и ушла в комнату. Федор пошел на кухню.
Вынимая из сумки продукты, деловито раскладывал на столе свертки, гремел бутылками с молоком, делал все быстро и ловко. Зажег газ, поставил чайник на плиту и тут же принялся накрывать на стол, стучал посудой, прислушивался к доносящемуся из комнаты голосу жены.
— Господи! Кто тебя просил натирать полы? — воскликнула Вера, и по ее тону было понятно, что она довольна такой неожиданностью.
Не отрываясь от дела, Федор добродушно крикнул из кухни:
— Плохо? Халтура?
— Замечательно! Скользкий, как лед, хоть коньки надевай. Натер, как заправский мастер.
Окончив все приготовления на кухне, Федор громко, как в театре, объявил:
— Кушать подано. Прошу к столу!
— Я же не ребенок, — сказала Вера, увидев на тарелке шоколад. — И не балуй меня, пожалуйста. Починил будильник?
— Так точно.
— Когда ты все успеваешь? — удивилась Вера. — Такого бы работника в бюро добрых услуг. Фигаро тут, Фигаро там. Приглашали бы нарасхват.
Федор разлил чай, подвинул жене тарелку с едой. Они принялись ужинать, продолжая разговаривать. Он шутливо загибал пальцы, отчитывался за прошедший день: