Такой распорядок был введен и в других крохотных государствах вдоль Реки. Почти везде человечество или воевало, или готовилось к войнам. Граждане обязаны были поддерживать физическую форму и как можно лучше сражаться. Упражнения к тому же заполняли избыток свободного времени граждан. Как бы ни была однообразна военная жизнь, это было лучше, чем сидеть сложа руки, размышляя, чем бы поразвлечься. Свобода от забот о хлебе насущном, квартплате, деньгах и от других мелочных обязанностей, которые наполняли жизнь землян, вовсе не была благословенной. Шла грандиозная борьба со скукой. Руководители каждого государства только и были заняты в основном мучительными размышлениями, чем бы заполнить время граждан.
Речная Долина должна была стать раем, но стала ареной непрекращающихся войн, в которых находили себе выход жадность и агрессивность людей.
После обеда каждые мужчина и женщина были вольны делать все, что заблагорассудится, но не нарушая местные законы. Они могли обменять сигареты и спиртное из своих чаш или рыбу, выловленную в Реке, на более совершенное оружие — лук и стрелы, хороший щит, на более тонко выполненные предметы домашнего обихода — чашки и тарелки, столы и стулья, или бамбуковые флейты, глиняные трубы, барабаны из человеческой кожи и шкур рыб, редкие камни (которые на самом деле были редкими), ожерелья, сделанные из красиво нанизанных и раскрашенных костей глубоководных рыб, из нефрита или резного дерева, обсидиановые зеркала, башмаки и сандалии, картины, написанные углем, редкую и потому дорогую бумагу из бамбука, чернила, перья из рыбьих костей, шляпы, изготовленные из длинных грубоволокнистых трав, росших среди холмов, маленькие тележки, арфы из дерева со струнами из кишок рыбы «драка», дубовые кольца на пальцы рук и ног и другие предметы, необходимые для жизни людей.
Позже, разумеется, наступало время для любовных утех, но пока что Бартону и его товарищам по хижине это было запрещено. Только когда они станут полноправными членами этого небольшого государства, им позволят жить в отдельных домах и обзавестись женщиной.
Джон Коллон был невысоким стройным юношей с длинными соломенными волосами, узким, но приятным лицом и большими голубыми глазами с темными, загнутыми вверх длинными ресницами. При первом же после знакомства разговоре с Бартоном он сказал:
— Я был освобожден из тьмы материнского лона и увидел божий свет на Земле в 1625 году. И слишком быстро оказался опять в лоне матери-природы с твердой надеждой на Воскрешение и, как видите, не ошибся. Хотя я должен признаться, что эта загробная жизнь вовсе не такая, какую обещали нам проповедники. Но откуда им, этим бедным, слепым червям, поводырям таких же слепых, было знать истину.
Прошло совсем немного времени, и Коллон сказал ему, что он является представителем Церкви Второго Шанса. Бартон в недоумении поднял брови. Он уже встречался с этой новой религией во многих местах вдоль Реки. Бартон, хотя сам не был верующим, завел обыкновение тщательно изучать каждую религию. Зная веру человека, ты знаешь его по меньшей мере наполовину! Познай его жену — и будешь знать его вторую половину!
Церковь Второго Шанса опиралась на несколько простых догм, иные из которых были основаны на фактах, но большинство на предположениях. В этом она не отличалась от религий грешной Земли. Но приверженцы Второго Шанса имели одно преимущество перед любой из земных религий. У них не было затруднений в доказательстве того, что мертвецы могут воскресать — и при этом не единожды, а постоянно!
— Так почему же человечеству предоставили эту Вторую Возможность? — Коллон говорил тихо и искренне. — Разве оно заслужило его?
Нет! За небольшим исключением люди нечестны, жалки, ничтожны, порочны, ограничены, в высшей степени эгоистичны, своенравны и омерзительны. Глядя на них, Богам — или Богу — хочется блевать. Но в этой божественной блевотине есть и сгусток жалости, надеюсь, вы меня извините за использование такого образа. Как бы ни был низок человек, в нем есть искорка божественности. Это не праздная фраза, что человек сотворен по образу божьему. Даже в самом худшем из нас есть что-то, что стоит спасать, и из этого чего-то может быть вылеплен новый человек.
Тем, кто дал нам новую возможность спасти свои души, известна эта истина. Нас поместили сюда, в Речную Долину — на этой чужой планете, под чужим солнцем — для того, чтобы мы заработали себе спасение! Сколько нам для этого отпущено времени, этого я не знаю, а руководители моей Церкви даже не удосуживаются размышлять об этом. Может быть, перед нами вечность… а может быть, только сто лет или тысяча… Но мы должны использовать любое отведенное нам время, друг мой!