Теперь осталось найти посла доброй воли.
- Ну и где ты прячешься? – устало спросила я, обернувшись к виднеющимся в темноте елкам. – Выходи по-хорошему.
- Вот он я, матушка.
С ветки одного из деревьев неслышно слетела большая птица. В полете она ловко перекинулась через голову, и на землю вместо нее мягко опустилась человеческая фигура.
- Вран, ты что ли?
- Я, Гликерия Афанасьевна.
Фигура вышла на свет моего магического коридора и оказалась невысоким худощавым мужчиной с бронзовой кожей и черными, как смоль, волосами.
- И как все это понимать? – беззлобно поинтересовалась я, кивнув сначала на деактивированный артефакт, а потом на то место, где минуту назад стояли полчища монстров.
- Касьян Трипетович кланяться велел, - почтительно склонил голову давний слуга нашего семейства. – А еще спросить, когда ты, матушка, обратно домой воротишься? Хозяину с тобой потолковать нужно.
О! Знать Марьюшкин леший передал-таки супружнику мой ответ на его послание.
- А отчего же вы с Касьяном Трипетовичем вместо того, чтобы задать свои вопросы мне напрямую, устроили такой балаган? Слабых женщин побеспокоили, среди ночи разбудили, волноваться, опять же, заставили.
- Это они-то слабые? – вытаращил глаза Вран. – Твои хранительницы, матушка, так иллюзии магией поливали, что, я уж думал, и мне самому достанется.
Достанется, не сомневайся. Узнает Глафира на кого она с подругами столько сил потратила, жаркое из тебя приготовит.
- А обратиться лично к тебе, Гликерия Афанасьевна, у меня не было никакой возможности. Я ж вроде как нечисть, а на твои границы от нечисти чары наложены.
- На этом лесу висят точно такие же чары, - заметила ему.
- Такие да не такие, - возразил Вран. – Эти в разы слабее будут. Простых анчуток они действительно на расстоянии держат, а мне их взломать – раз плюнуть. У тебя же защита, что стена каменная, не взять ее никак. Пришлось в обход идти. А к яге твоей я за помощью обращаться побоялся.
Стукнуть его, что ли? Побоялся он, врун крылатый. Впрочем, по собственному почину Вран Воронович такую свистопляску бы не устроил, оборотень он хитрый, но тихий. Тут затейник другой.
- Хорошо, - кивнула я. – Залететь на территорию моего леса ты не смог. Однако это, по сути, вовсе не обязательно. У твоего господина в мою избу есть прямой доступ. Отчего же он им не воспользовался?
В глазах мужчины мелькнул испуг.
- Что ты, матушка! Как можно? По чину ли это Касьяну Трипетовичу?
- А почему бы и нет? – начала заводиться я. – Он хочет поговорить? Я не против. Пусть сам ко мне придет и выскажет все, что желает. Для родной жены можно разок задницу от кресла оторвать. Так ему и передай.
- Передам, - со вздохом кивнул Вран. – Ох и рассердится же господин…
- Это его дело.
- …даже больше, чем сегодня, когда он узнал, матушка, что ты, мужняя жена, с чужим мужчиной вино пила и за руку держалась.
Нарастающее раздражение превратилось в откровенную злость.
- Вот значит как, - нарочито спокойно сказала я. – Давно ли, Вран, у твоего господина память отшибло? Забыл, как сам в отсутствие жены куролесить изволил? Только я в лес переехала, как он весь дворец девками забил! Что ты на меня таращишься, Воронович? Мне о всех его похождениях в подробностях докладывали. И о княжне краденой, и о ведьмах заморских, и о многом другом. Знаешь, Вран, что-то мне подсказывает – со всеми этими женщинами Касьян, женатый мужчина, вел себя гораздо свободнее, нежели я с Дмитрием.
Теперь собеседник смотрел на меня едва ли не с ужасом.
- Что ты матушка, что ты! – воскликнул он. – Неправда все это. Не изменял тебе господин, даже не думал!
- Было бы странно, если б ты сказал мне что-нибудь другое, - хмыкнула я. – Ладно, хватит лясы точить. Касьяну передай, что в Навь я не вернусь. Если он хочет поговорить, опять же, пусть приходит ко мне сам. Заодно и развод наш обсудим. Кстати. Коль еще раз вы с Трипетовичем на подведомственных мне землях свистопляску устроите, общаться будем по-другому. Ты меня услышал?
- Услышал, матушка.
- Вот и хорошо. Бывай, Вран.
ГЛАВА 4
- Помнишь, Афанасьевна, было у тебя на днях предчувствие, будто ты в скором времени в стольный город соберешься?
- Ну?
- Так вот, время это, кажись, пришло.
Вздохнула и сделала глоток кофе.
После беседы с Вороновичем домой я вернулась настолько уставшая, что, сбросив на пол платье и туфли, рухнула на кровать и мгновенно заснула. В себя пришла ближе к десяти часам утра, а потом до вечера почти с наслаждением занималась обычными делами.