— Даже…если…так? — Блейз опустил руку и опять погладил галстук, а затем стал ловко и не торопясь расстегивать пуговицы на блузке. — Кажется с Уизли у тебя проходило по похожей схеме.
«Но ты не он.»
Когда последняя пуговица поддалась команде его пальцев, Забини стоял молча, удерживая края ее рубашки. На лице Гермионы не было признаков неудобства или дискомфорта. Она просто стояла, послушно опустив руки, а изящное личико покрыл румянец смущения.
—Ты проиграл. — прошептала гриффиндорка на выдохе. Она похвалила саму себя в мыслях, за то, что справилась с его манипуляциями и была уверена, что теперь слизеринец отступит.
— Еще нет…— ответил после минутного молчания Забини. — Мне не нравится принуждать женщин…
— Но тебе придется, чтобы окончательно подтвердить свою ошибку.— завершила его фразу девушка. Ее голос дрожал, а мышцы стали словно каменными и не живыми.
Они были ровесниками, но Блейз предпочитал женщин старше себя. Инфантильные девчонки с кучей подростковых проблем и наивными соплями о принце приводили его в уныние.
Слизеринец чувствовал исходящую от Грейнджер неопытность. Вряд ли она успела переспать с Уизли или Крамом. Ведь подобные ей, убежденные моралистки, никогда не станут признавать власть страсти и желаний собственного тела.
— Видимо да. — пробормотал мулат, склоняясь над шатенкой. Он взял ее за подбородок и слегка надавил большим пальцем, чтобы красивая нижняя губа сильнее раскрылась.
Гермиона закрыла глаза, отключая мозг и уверяя саму себя:
«Держись и не отступай! Иначе потеряешь все!»
Злость и упорство странным образом влияли на ее ощущения, действуя, как обман для воспаленных проклятием нервов. Мулат раскрыл ее губы уверенным напором.
До этого момента гриффиндорка думала, что Рон прекрасно целуется, однако сейчас ее ртом мастерски овладевали. Она проигрывала по всем фронтам своей сути. Забини точно знал, когда нужно усилить глубину и как провести языком по зубам, чтобы она не поморщилась от щекотки. Он удерживал ее лишь за подбородок, не распуская свои руки слишком быстро и резко.
Ей нужно было дышать, но поцелуй забирал остатки заветного воздуха, а после того, как язык парня уложил ее собственный под себя, начиная двигаться в извечном танце обладания, девушке пришлось ответить слабым стоном. У нее во рту накопилось слишком много слюны, которая делала поцелуй до неприличия мокрым и горячим. Правой рукой Блейз очертил линию позвоночника и обхватил шатенку за талию. Теперь, к их шумному дыханию добавились порочные, влажные звуки.
Гермиона испугалась, что с уголков ее губ потечет слюна и волшебство их безумно изощренного противостояния завершится с приходом приступа. Она сделала шумный вдох через нос, крепко сжимая ткань его мантии. Это действие с ее стороны стало разрешением для наступательных сил врага. Осторожные движения вперед, к столу со свертками бумаг и книг, до тех пор, пока Грейнджер полностью не оказалась в ловушке. Левая ладонь мулата коснулась теплого живота и стала подниматься вверх. Застежка бюстгальтера была спереди и слишком быстро подчинилась, отчего по телу девушки пробежала волна мелких мурашек.
Боль пришла, когда Рон касался груди, и теперь, риск ее падения в агонию резко возрастал.
«Нужно продержаться!»
Сколько может потребоваться времени, чтобы не сложиться пополам от спазмов? Она потеряла устойчивую цепочку мыслей, ощущая теплое и одновременно жалящее прикосновение к правому соску. Вначале показалось слишком неприятно, из-за остроты и новизны, но потом ее словно ударили изнутри в низ живота, распространяя по телу неудобное, ноющее желание. Белый флаг был поднят, ее сознание капитулировало, а с горла поднялся громкий, протяжный стон.
Блейз переместил свои губы на ее подбородок и неровно выдохнул, расслабляя мышцы напряженной шеи. Он отстранился, открывая почти черные глаза. Его рука еще покоилась на правой груди гриффиндорки.
— Этого…ведь…,— она переводила свое дыхание, расслабляя кулачки своих рук, но не опустила их с его предплечья и торса. — Достаточно для…подтверждения?
— Для кого-то другого вполне, но не для меня. — с тяжелым дыханием ответил парень. Он опустил взгляд, рассматривая разгоряченное тело девушки. Забини ненавидел незавершенные дела, особенно, когда не было возможности их закончить, как надо.
Без спешки, но с продуманной тактикой.
«Если бы ты не была такой сложной со своей девственностью…»
— Так что тебе мешает удостовериться окончательно? — шепотом спросила Гермиона, почему-то не испытывая стеснения от частичной наготы, но удивляясь собственной, неожиданной смелости.
«Боже! О чем я сейчас спрашиваю?!»
Блейз посмотрел в ее глаза, хмуря ровные брови и слегка сжал мягкую плоть пальцами. Он долго всматривался в рисунок радужной оболочки: пристально, изучающе, прежде чем отстраниться назад. Ему нужно было принять душ, причем ледяной, чтобы успокоить себя и вернуть способность грамотно анализировать происходящее. У него давно не было женщины, возможно поэтому ему пришлось прикусить язык, чтобы подавить гневный возглас разочарования.
— Я уже говорил тебе, Грейджер, что мне не нравится принуждать женщин, однако это никак не влияет на мое отношение к твоей гаптофобии, — на его лице опять появилась улыбка, которую она терпеть не могла.
Слизеринец отходил назад, не разворачиваясь. Напоследок, перед тем, как уйти к себе в спальню, его глаза мягко обвели все ее тело, запоминая румянец кожи, объем и форму груди, а так же ее испепеляющий яростью взгляд.
«Такая острая конфетка, ну честное слово.»
Комментарий к Четвертая
Гаптофобия — одно из психических расстройств, в следствии физического насилия над личностью. Проявляется отчужденностью и фобией прикосновений других людей, порой доходя до фантомных болей, но у мисс Грейнджер несколько иная ситуация. За указание ошибок спасибо и приятного чтения. Ну и как всегда, хотела нечто легкое и простое, а в итоге опять выливается в макси и непростой сюжет. Моя муза определенно является демоном).
========== Пятая ==========
Музыка: Tamer «Beautiful Crime» (Lyrics)
День близился к вечеру и многие студенты собралось во внутреннем дворе школы.
Конец октября выдался дождливым и сырым. Вокруг Хогвартса, как природный заслон, опустился туман, а беспроглядное, серое небо угрожало упасть на головы учеников.
Панси решила отдохнуть в одиночестве от предпраздничной суеты. Тем более в комнатах девчонок творилось полное мракобесие. Запах зажженных свечей и странных трав, щекотали нос, а от стопок журналов с разными гаданиями, можно было споткнуться. В основном вся шумиха и внимание крутились вокруг древних гаданий «на суженого». От затеи бросать зачарованный листик в камин, Паркинсон отказалась.
Считалось, что смятая бумага, пропитанная специальным зельем при догорании могла принять форму первой буквы в имени возлюбленного, но ей все это казалось детской чушью. К сожалению судьба передала ей эстафету от мамы, иметь дело только с уродами и придурками.
Мысли вертелись ураганом в ее голове, оставляя легкую тяжесть с усталостью.
Девушка успела придти в себя за эти два дня, что не виделась с Поттером, но память услужливо подкидывала образ ярких глаз, которые смотрели слишком глубоко и топили ее в малахитовом море, принося почти физическое перегорание.
Панси посмотрела на группу второгодок. Счастливая ребятня получила письма от своих родителей, и теперь с восторгом зачитывала что-то вслух. Брюнетка сильнее сжала книгу похолодевшими пальцами. Она уже прочитала почти треть увесистого тома, который ей передал Поттер. Сердце сжалось в комок бумаги, разгоняя по венам щемящую тоску с болью.
Как бы ей хотелось тоже получить послание от родителей, прочитать заветные строчки о том, что они скучают и ждут ее дома.
«Ничто не может заменить такую пустоту…»
— Эй, Паркинсон. — прозвучал совсем рядом громкий, раздражающий голос. — Надо поговорить.
Джиневра Уизли стояла перед ней со своим опухшим от слез лицом. Красоты это нисколько не прибавляло, а черная тушь на светлых ресницах создавала слишком яркий контраст с покрасневшими глазами.