— Боже! — Грейнджер вцепилась в руки парня, которые потянули ее на себя, язык закружил по клитору и половым губам, а указательный и средний пальцы проникли в тугие, влажные своды.
Тело шатенки выгнулось, глаза закатились. Она стала издавать странные звуки и шептала невесть что, только бы пытка продолжалась, ведь именно это она себе представляла одинокими ночами в кровати, когда от силы желания приходилось ласкать саму себя. Порочное, жадное удовольствие накрыло почти смертельным забвением, лишило тело костей, а от мозга осталась мутная тень. Она уткнулось лицом в покрывало и стала до хрипоты кричать, наталкиваясь на пальцы парня.
Блейз быстро поднялся и чертыхнулся, когда застежка брюк вздумала воспротивиться. Он закинул руки девушки наверх, чтобы она держалась за подлокотник дивана, а сам впился мокрым поцелуем ей в губы. Язык принимал собственный вкус с диссонансом ощущений, а потом, резким движением вперед, слизеринец проник в нее. Оба протяжно выдохнули с облегчением и переизбытком чувств.
Забини давно признал и подтвердил свою гипотезу, что только она, зазнайка Грейнджер, всегда сможет ответить ему, найти способ и принять вызов. Азарт уступал чистой потребности, желанию быть в этом состоянии как можно дольше. С ней и ее искренними стонами, теплыми глазами, сладким запахом карамели.
Его личная, не приедающаяся сладость, от которой кипит кровь, звенит в ушах и хочется тупо орать, зарыться в нее и остаться там жить.
Руки парня подхватили таз девушки. Одну ногу он закинул себе на плечо, а другую сильнее отвел в сторону. Глубокие толчки усилились, а конечности Гермионы напряглись, чтобы встречать их и толкаться на встречу. Поза была слишком открытой, а смятая, не до конца снятая одежда усиливала эффект распущенного голода. Дерзость вздрагивающей груди и растянутые «Охи» гриффиндорки приближали к взрыву. Забини заскрипел зубами, оттягивая момент своей кульминации, однако Гермиона умудрилась обхватить его тело ногами, поэтому ему пришлось сильнее приподнять ее зад и толкать на себя.
Резко, сильно, по-животному грубо, хотя он никогда не приветствовал этого в сексе. Но с ней он терял весь свой запал трезвости и самообладания. Ее тело пульсировало вокруг члена, начиная жадно сжимать его.
Это было слишком хорошо и основательно. Слизеринец зарычал, выгибая спину, выплескивая себя в нее с усиленной работой бедер. Через несколько секунд, девушка сдалась потоку новых волн удовольствия. Кудри у висков взмокли от пота, а губы пересохли от жадных вдохов. Тело парня упало на нее, даря приятную женской сути тяжесть. Они молчали, не было сил говорить. Только бешеный стук сердец, смешанное дыхание и дразнящее осмысление будущего.
Финиш настал.
***
Большой Зал уже наполовину опустел. Многие студенты спешили в библиотеку за новыми книгами, кто-то побежал в гостиную собственного факультета, чтобы скорее поделиться главным событием уходящего дня.
Панси Паркинсон прибыла сегодня в Хогвартс сразу после обеда. Она проходила к своему столу под шепот и пристальные взгляды десятков глаз. Девушка оставила свою мантию в комнате девочек и спустилась вниз в одном черном платье на пуговицах. Любимая брошь с ониксом была закреплена возле воротника. Аристократка ни на минуту не расставалась с ней. Волосы были собраны в кулю и перевязаны черной лентой. Для чистокровных, траур был особым временем, когда приходилось больше молчать, но гордо идти вперед, расправив плечи.
«Внимайте к моей боли.»
Она села рядом с блондинкой, которая бросила гневный взгляд на парочку слишком любопытных гриффиндорцев. Пока подруга равнодушно поглощала запеченную курицу с картофелем, Дафна стерегла ее покой, став похожей на озлобленную гарпию. У нее накопилось столько новостей, которыми она хотела скорее поделиться. Не выдержав молчаливого ожидания, девушка обрушила поток информации на брюнетку, бледное лицо которой ничего не выражало. Словно Паркинсон лишилась всех эмоций одновременно, потребляя пищу, чтобы не умереть с голоду.
— А потом, представляешь, она подходит и целует его при всех, как будто он ее парень! — Дафна сделала жадный глоток горячего чая, чтобы потом продолжить. — Это видели все, в том числе и Поттер с Уизелом. Они покинули урок ЗОТИ и даже не пришли на обед!
При упоминании избранного, Панси перестала жевать. Она облегченно выдохнула, когда только пришла сюда, потому что очкастого и его верной компании здесь уже не было. После того разговора, рядом с больничным корпусом, они больше не виделись. Гриффиндорец настойчиво просил рассказать правду, поделиться тем, что она обещала хранить навсегда в секрете. Ведь, если он узнает, то подвергнет себя опасности.
«Ты не должен ввязываться в это.»
Гринграсс продолжала щебетать, держа для поддержки руку подруги.
— Меня пригласили отметить Рождество и провести каникулы в гостях. — Дафна покраснела и смущенно отвела взгляд.
— И кто же согласился терпеть тебя столько времени? — не удержалась от иронии Панси. Она налила себе глинтвейн с кувшина и сделала два глотка согревающего напитка.
Мимо прошли два аврора, успев просканировать выпускницу в черном наряде.
«Не пройдет и пяти минут, как Росс узнает о моем возвращении.» — задумалась девушка.
Это означало лишь то, что ее вновь начнут опрашивать, пристально следить и ждать, когда она останется в одиночестве, чтобы вновь воспользоваться легиллименцией.
«Катитесь в Ад, ублюдки! Вы ничего от меня не получите!»
— Алекс пригласил меня в Грецию. Он хочет познакомить меня со своим отцом, а еще…— блондинка расцвела, красочно описывая подробности этого предложения.
— Даф, но ведь он еще ребенок. — честно заметила Паркинсон. — Тебе нужен взрослый мужчина, за плечом которого будет уверенность и защита.
— Этот, как ты выразилась, ребенок стоит десятка взрослых мужиков. Его в пример нужно ставить для многих великовозрастных олухов, которые чуть что, собственной тени бояться будут! — подруга произнесла эту тираду обиженным голосом. — Я все для себя решила и согласилась. Мне не зачем спешить и мы дождемся, когда настанет возраст, разрешающий провести обряд магического бракосочетания.
— Ты строишь иллюзии, которые потом рухнут, как карточный домик. У вас весомая разница в возрасте и не в твою пользу, к тому же…
— Я больше не хочу ничего слышать! — Дафна резко поднялась со скамьи. Ее глаза заблестели от наступавших слез. — Я рассказала тебе все, потому что думала, что ты обрадуешься за меня и Алекса, но, похоже поторопилась.
Панси сделала глубокий вдох и постаралась удержать подругу.
— Прости меня, я…,— она закусила губу подбирая слова. — Я действительно должна радоваться за тебя, но пока не могу сбросить оцепенение после похорон и чертов траур. — брюнетка прикоснулась к поясу на талии, стараясь говорить как можно тише. — У меня другое видение реальности, которая слишком мрачна и жестока.
Блондинка шмыгнула носом, понимая состояние Паркинсон. Обида быстро растворилась в воздухе, возвратив горькие воспоминания.
— Сегодня короткий день, давай прогуляемся по школе. Можно зайти в библиотеку, а потом дойти до кабинета директора. Она просила предупредить, когда ты вернешься.
Подруги смотрели друг на друга, не замечая посторонних наблюдателей. Джиневра Уизли, сидевшая на месте Лонгботтома, специально цедила давно остывший чай, а Теодор Нотт максимально высоко поднял брови, бросив ей короткий, торжествующий взгляд. Молодой человек рассказывал очередной непристойный анекдот Малфою, пытаясь задержать его за столом еще какое-то время.
Девушки покинули Большой Зал и медленно прошлись по главному холлу. Через пару минут, они оказались возле музыкального зала, где закончила репетицию группа первогодок. Они исполняли гимн Хогвартса, чтобы потом выступить на рождественских празднованиях. Весь замок уже стали постепенно украшать венками и аккуратными, душистыми елочками, чьи иголки, будто специально, сильнее распустились, добавляя обманчивой пушистости.