Великолепные сочно-зеленые апельсинные плантации в издавна орошаемых уэртах[2] под Валенсией, Аликанте и Мурсией приводят Хосе в неподдельный восторг. Километр за километром, плантация за плантацией тянутся ровные ряды кустистых деревец. На некоторых еще желтеют плоды, хотя основной урожай уже снят. А рядом с апельсинными растут лимонные, абрикосовые, инжирные деревья и даже плодоносящие бананы.
— Посмотри, какое богатство! — время от времени восклицает Хосе. — А еще говорят, Испания бедная страна! В том-то и дело, что богатство делит между собой кучка бездельников, а народу остается лишь работать и голодать!
Среди тех, кто выращивает апельсины, есть крупные помещики, но и более скромные владельцы плантаций эксплуатируют рабочих-иностранцев и немало зарабатывают. Хосе сравнивает их с кулаками. Правда, и у них сейчас свои заботы. Один такой апельсинный «кулак» встретился нам в трактире на вышеупомянутом церковном празднике. Это типичный деревенский житель, он даже в трактире не снял свою войлочную шляпу. На животе у него толстая золотая цепочка от часов.
— Как вы думаете, скоро нас примут в «общий рынок»? — спросил он меня, признав во мне человека с той стороны Пиренеев. — Видите ли, для нас это очень важно. Мы продаем апельсины главным образом на европейском рынке. Но Италия тоже экспортирует апельсины, а она — член «общего рынка». Уже сейчас итальянские апельсины в Европе облагаются вдвое меньшей пошлиной, чем испанские. Пройдет немного лет, и Италия сможет продавать апельсины беспошлинно, а пошлины на испанские фрукты возрастут на двадцать процентов. Это для нас слишком, это несправедливо! Если итальянцы воспользуются преимуществом и насадят еще больше апельсинных деревьев, мы потеряем европейский рынок сбыта! Вот почему для нас так важно вступить в Европейское сообщество!
Уже сразу после Барселоны к самой дороге то и дело подступают виноградные лозы, большей частью низкорослые, и кукурузные поля. К югу от Валенсии, в районе пресноводной лагуны Альбуфера, культивируют рис. На склонах холмов, радуя глаз, стоят одетые изящной листвой миндальные деревца. В Эльче и перед Мурсией поражают огромные плантации высоких финиковых пальм, отягченных тугими гроздьями созревающих плодов. Это единственные в своем роде пальмовые рощи в Европе.
В районе Мурсии не меньшее восхищение вызывает перец, причем не столько сами поля с невзрачными светло-зелеными кустиками, увешанными стручками красного испанского перца, сколько уже собранные плоды, разрезанные прилежными женскими руками и плотно уложенные в рядки на тростниковых циновках. Прежде чем превратиться в острейшую пряность на свете, они лежат, жарясь на солнце, возле каждого дома, на каждой лужайке, даже вокруг подножий холмов, расцвечивая ландшафт ярко-красными пятнами.
Лишь поднявшись на голое нагорье и проехав зерновые массивы, раскинувшиеся на огромных площадях, мы попадаем к горным проходам, ведущим из Мурсии в Гранаду. Негодными средствами борются здесь крестьяне — самостоятельно или работая на помещика — со скудностью земли. Во всяком случае, орудия, с которыми мы видели их за работой, отличаются средневековой примитивностью. Плуг, в который впрягается мул, имеет лишь один деревянный лемех, едва взрыхляющий самый верхний слой почвы. Семена в почву заделываются широкой доской, которую волочит ослик. Крестьянин становится для веса на доску и, перекрестясь, пускает свою «машину» по полю. Можно ли после этого удивляться, что в ФРГ с гектара собирают около двадцати восьми центнеров пшеницы, а в Испании — только десять.
На протяжении всего пути от Барселоны до границ Андалузии и дальше при всяком понижении местности мы видим прямые ряды оливковых деревьев с узловатыми стволами и серебристой листвой. Их зеленые или верные плоды — важнейший продукт питания испанцев и основной продукт экспорта страны. В 1961 году Испания произвела на экспорт 142 тысячи тонн оливкового масла на сумму примерно 70 миллионов долларов. Южнее, в краю холмов, которые тянутся от Гранады до севильской низменности, масса оливковых насаждений прямо-таки ошеломляет. Здесь есть места, где на красноватой земле до самой линии горизонта вы вообще видите вокруг себя лишь оливковые деревья, выстроившиеся в шеренги, как войска перед парадом, как участники физкультурного праздника перед массовыми упражнениями. И поразительнее всего то, что в этом оливковом краю совсем не видно деревень и лишь изредка покажется малопривлекательный, одиноко стоящий дом. Откуда же берутся рабочие-поденщики, ухаживающие за деревьями? Хосе объясняет, что деревни, маленькие провинциальные города тут есть, только они очень разбросаны. В пору уборки урожая помещики доставляют поденщиков к месту работы на грузовиках. В противном случае рабочие вынуждены обходиться собственными средствами. Вечером, встречаясь с возвращающимися домой людьми, мы видим, какие это средства. Одни катят на старых велосипедах, другие сидят на осле — верхом или поперек, нередко по двое, третьи, непрестанно погоняя осла рысью, едут в повозке с двумя огромными колесами, между которыми обычно бежит на привязи маленькая несчастная дворняжка.
2
Уэрты (huertas) — орошаемые плодородные равнины вблизи больших городов на юге и востоке Испании.