Установление европейского мирового господства началось с завоевания Америки в XVI веке. В большинстве англоговорящих колоний (Северной Америке и Австралии) местные общества были уничтожены или маргинализированы. Несколько лучше коренные народы и культуры сохранились в латиноязычной Южной Америке и в Новой Зеландии. Почти вся Африка была завоевана европейцами в XIX и XX веках, хотя древняя императорская монархия в Эфиопии лишь на короткий срок попала под власть Италии. Африканские коренные народы пережили европейский империализм и со временем вернули себе контроль над всем континентом. Более смешанная картина наблюдалась в Азии. Южная Азия, то есть наследие Моголов, оказалась под властью британцев. Три другие великие азиатские императорские монархии – Персидская, Османская и Китайская – попали под огромное давление европейского империализма, пережили немало унижений, потеряли значительную часть территорий, но все же дожили до XX века. Хотя в первой четверти XX века династии Османов и Цин оказались свергнуты, современные армии и другие государственные институты, которые они создали, впоследствии сыграли важнейшую роль в сохранении независимости их основных территорий под натиском иностранного империализма44.
Можно провести весьма полезный сравнительный анализ того, как императорские монархии в Азии сталкивались с проблемой западного империализма и пытались ее решить. Европейские идеи и идеологии угрожали легитимности традиционной монархии. Исходящая от них опасность обострилась, когда эти идеи распространились среди азиатских элит и растущих средних классов. Вместе с тем азиатские общества испытывали грандиозные трудности в ходе интеграции в мировую экономику, где господствовали западные страны. Так, в Китае она значительно увеличила существующий разрыв между торговым миром прибрежных и южных регионов, пекинской политической элитой и огромным аграрным тылом страны. Постоянные поражения и унижения от западных имперских держав подрывали легитимность династий и их режимов. Неравные соглашения лишали эти режимы контроля над торговой политикой и открывали их рынки для потока западного импорта. Иностранцы, жившие в азиатских империях, получали экстерриториальные права, которые не только защищали их, но и давали преимущества в конкуренции с местными торговцами и производителями45.
В 1922–1924 годах бывший османский генерал Мустафа Кемаль (Ататюрк) сверг последнего османского султана и халифа, который, по сути, был марионеткой британских империалистов, уничтоживших Османскую империю и грозивших разделить на части исконно турецкую Анатолию. Каджарскую династию сместили в 1925 году – отчасти в силу ее полной неспособности противостоять британскому империализму. Цин тоже потеряли легитимность подобным образом. В их случае тот факт, что династия была не китайской, а правила, балансируя между ханьскими и маньчжурскими элитами, сделал ее вдвойне уязвимой, когда на нее обрушились обвинения в том, что она не отстояла достоинство, положение и территорию Китая при столкновении с западным империализмом.
Ататюрк стал первым президентом Турецкой республики, но генерал Реза-хан основал новую императорскую династию Пехлеви, которая правила Ираном следующие полвека. Подобно Ататюрку и Реза-хану, генерал Юань Шикай в 1912 году, когда была свергнута династия Цин, командовал главной армией страны. Как и Реза-хан, он незамедлительно провозгласил себя императором и попытался основать свою династию. В отличие от Реза-хана – “невежественного, но дальновидного крестьянина” – Юань был хорошо образованным и искушенным человеком, за плечами которого была долгая и успешная карьера генерала, дипломата и губернатора провинции. Юань потерпел поражение, столкнувшись с комбинацией современных и совершенно традиционных проблем. Прибрежные южные районы Китая были гораздо более продвинуты и развиты, чем Иран: когда Реза-хан пришел к власти, электричества, к примеру, не было даже в Тегеране. Новые китайские средние классы – как и эквивалентные им прослойки на большинстве азиатских территорий – отвергали наследственную императорскую власть как пережиток прошлого. Между тем сыновья Юаня Шикая по устоявшейся традиции вступили в конфликт за право наследовать отцу, а вопрос о престолонаследии уже стоял на повестке дня, поскольку на момент захвата власти Юаню было 56 лет. Многие провинциальные военачальники не признали власть Юаня и его притязания на налоговые ресурсы их регионов. Когда новый император оказался неспособен защитить Китай от возобновившейся агрессии Японии, его режим быстро пал46.