Япония представляла собой смешанную монархию, конституция которой была частично заимствована у Германии. Верховная и исполнительная власть принадлежали императору, но парламент играл весомую роль в законодательной сфере ираспределении бюджета. Неудивительно, что о себе давали знать и все недостатки таких гибридных политических систем. Вооруженные силы не подчинялись гражданскому контролю, пребывая под номинальным командованием императора, что на практике делало их автономными. Япония не имела даже должности, эквивалентной германскому канцлеру. Подобно Бисмарку, гэнро закрывали прореху в центре правительства, но после их смерти она стала еще заметнее. Несогласованность действий армии, флота, дипломатического корпуса и внутреннего правительства привели к провальному вступлению Японии в Первую мировую войну. Они сыграли еще большую роль при вступлении Японии во Вторую мировую. В 1930-х годах армия втянула Японию в войну с Китаем вопреки желаниям гражданского правительства. Со временем это впутало Японию в войну с США, хотя реалистично настроенные дипломаты и верхушка военно-морского флота понимали, что победить в ней страна не сможет. Но к 1941 году ценой мира с США стало унизительное отступление из Китая, с которым не могли смириться ни армия, ни значительная часть военно-морского и гражданского руководства (не говоря уже о японской общественности). В японском политическом контексте 1941 года было гораздо проще принять тактически блестящее, но стратегически безрассудное решение атаковать Перл-Харбор, чем отступить под страхом американского нефтяного эмбарго.
Впоследствии вину за вступление Японии в войну и поражение в 1945 году часто возлагали на императора Хирохито. Это несправедливо. Ни один из создателей политической системы Мэйдзи не мог предположить, что император будет играть ведущую и координирующую роль германского канцлера или российского царя. От него не ожидали даже деятельного попечительства, о котором говорил Тихомиров. Время от времени император Мэйдзи оказывал закулисную поддержку одному из министров или проводимой политике, однако на публике он всегда оставался безмолвен, благосклонен и беспристрастен. Даже в период правления Мэйдзи, несмотря на его опыт и высочайшую репутацию, “при всех бесконечных заверениях в абсолютной верности престолу императорские министры не принимали в расчет желания [императора], когда им было невыгодно”. Ситуация значительно ухудшилась к 1930-м годам, и причины этого перекликались с происходящим в тот период в Европе. Наступила эпоха массовой политики, которая оказывала беспрецедентное давление на политическую систему. Проблемные и патовые ситуации, характерные для гибридных конституционных систем, подрывали уважение народа к парламенту, партийным политикам и существующей конституции. Но главное, что обвал рынка и Великая депрессия привели к резкой поляризации между социалистами на левом фланге и ультранационалистами на правом56.
В отличие от Виктора Эммануила III, император Хирохито намеренно не передавал власть ультранационалистам, но они сами постепенно захватили офицерский корпус вооруженных сил, продвигаясь снизу. Твердо уверенные в духовной исключительности и превосходстве Японии, ультранационалистически настроенные офицеры не подчинялись приказам, убивали гражданских и даже военных лидеров, а уже в 1936 году организовали переворот, в котором расправились с рядом ключевых императорских советников и едва не пришли к победе. Хуже того, эти офицеры пользовались широкой поддержкой масс, элитных кругов и даже некоторых членов императорской семьи. В 1941 году призыв взять на себя лидерство в Азии, вытеснить европейцев и таким образом сыграть великую роль в истории был чрезвычайно популярен в японском политическом спектре. Не только японская традиция, но и судьба Романовых не располагали к тому, чтобы император вел независимую линию в политике. Когда в 1937 году Хирохито хотел лично вмешаться в происходящее, чтобы изменить баланс сил и подорвать позиции военных экстремистов, последний из гэнро, князь Сай-ондзи, сказал ему, что монархия не должна ставить себя под удар, принимая активное участие в политике. Лишь в апокалиптических обстоятельствах августа 1945 года император Хирохито решительно вышел на политическую арену, чтобы положить конец Второй мировой войне, и даже это произошло исключительно потому, что японские гражданские и военные министры не могли договориться, стоит ли продолжить или завершить войну, и попросили его вмешаться в ситуацию57.