Гера знал, о чем говорил: осветительные ракеты, впрочем, как и сигнальные, пользовались повышенным спросом у аф-ганцев. И неважно, кто он: сарбос, дехканин или дуканщик.
— Вот в цвет у меня как раз бражка поспела, я сегодня про-бовал, — как-то сразу забыв за гору нечищеного лука, ответил Сергей и тут же стал вытирать руки о фартук.
Забежав в подсобку, они кинули ракеты в мешок из-под саха-ра, Пожидаев сунул в карман банку сгухи. И, выйдя из ангара, они трусцой втроем побежали в сторону сарбосской точки. Именно побежали, потому что надо было успеть накуриться, напиться бражки, послушать музыку и еще успеть немного поспать, ведь до подъема уже оставалось меньше шести часов.
Сарбосская застава представляла из себя одноэтажное не-большое глинобитное здание, вокруг которого были вырыты окопы. Оно даже не было обнесено дувалом3, как это было обычно принято в Афганистане. Не доходя до него метров тридцать, ребята увидели охраняющего ее сарбоса и начали кричать из темноты:
— Шурави4! Як дуст5! Бача6! Чарс! — озвучили они свои скуд-ные знания местного наречия, и в запасе у них оставалась еще пара-тройка слов, не больше.
Сарбос особо никак не отреагировал, и это они приняли на счет того, что паломничество на точку совершал практически весь полк, превратив ее в своеобразную зону натурального
1
Пятидесятка
–
ручная осветительная ракета диаметром
50
мм.
2 Ганджибас — гашиш.
3 Дувал — глинобитная стена.
4 Шурави — советский солдат.
5 Як дуст — друг.
6 Бача — пацан, мальчик, молодой человек.
37
обмена товаром, хотя обычно постовой оживлялся и проявлял признаки радости, приветливо махая руками. Подойдя к нему, они узнали его. Это был их знакомый по имени Анзур. Пер-вым с ним за руку поздоровался Сергей. Игорь вместо руки протянул ему осветительную ракету, которую успел достать из мешка, желая этим обрадовать сарбоса, и вместо «привет», улыбаясь, произнес:
— Чарс аст1? — тратя последние резервы своего словарного запаса местного наречия.
Но Анзур вовсе не обрадовался и равнодушно ответил:
— Нест2.
Если б неожиданно, нарушая все законы мироздания, взошло солнце посреди ночи, то это бы меньше удивило Игоря, и он, все еще не веря услышанному, повторил:
— Чарс аст? — продолжая улыбаться.
— Нест, — твердо ответил афганец.
Улыбка стерлась с лица Алехина, и уже настойчиво Игорь произнес:
— Аст?
— Нест, — так же настойчиво ответил Анзур.
Тогда разведчик посмотрел на своих товарищей. В его глазах было недоумение, которое говорило: «Это только я слышу, или все же это происходит?»
— Да брешет эта грязная обезьяна, — поняв его взгляд, ответил Героин. — Пойдем к ним в избу. Что там скажут? — и добавил, уже обращаясь к духу, практически срываясь на крик: — Где командор?! — как будто бы от силы звука и искажения слова «командир» зависело понимание его вопроса.
— Командор? — переспросил Анзур.
— Да, командор, обезьяна безмозглая, — уже на тон ниже от-ветил Гера, и в его голосе слышалось нетерпение.
— Нест командор, — окончательно испортив всем настроение, ответил сарбос.
Считая разговор законченным, Героин шагнул в сторону глиняной хибары. Вслед за ним двинулись Сергей с Игорем.
1
Аст
–
есть.
2 Нест — нет.
38
Не ожидавший такой прыти афганец на повышенных тонах запричитал:
— Нест командор, нест командор… бад1, хэроуп2, — при этом схватив уходящего Игоря за рукав.
Алехин остановился, резко отдернул свою руку и, высвобо-дившись, процедил сквозь зубы:
— Еще раз схватишь меня своими корячками, обезьяна, я этой ракетницей тебе в рожу выстрелю.
Не знал Игорек, что, гневаясь, он произнес пророческие слова, которые сбудутся раньше чем через полчаса…
И, снова зашагав в сторону развалюхи, они с растворяющи-мися очертаниями Анзура слышали позади себя затихающее: «Нест командор, хэроуп, хэроуп…» — как будто ночь вместе с исчезающим силуэтом сарбоса также растворяла и его слова.