— Ты нам жизни спас, — ответил Гера.
— Да ладно… — отозвался он.
И они замолчали. Только примерно через час Серого пере-стало трясти и он смог выпить первую кружку браги, потом еще одну, потом еще и еще… Втроем они почти опустошили термос на две трети, но были совершенно трезвы и за все время не проронили ни слова. Наконец затянувшееся молчание пре-рвал Гера и, смачно выругавшись, произнес:
— Завтра пойду к взводному и сравняем этот гадюшник с землей. Ни одна падла не уйдет.
— Успокойся, Героин, никуда ты не пойдешь. Что ты ему скажешь, какого хрена мы там ночью делали? — ответил ему Игорь. — Вот то-то. Никуда мы не пойдем. И для всех нас будет лучше, если, кроме нас троих, ни одна душа не узнает об этом.
1
РГДшка
–
наступательная граната РГД-5.
45
Да и сам рассуди, то не духи были. Во-первых, у них из оружия только один «Бур», да и тот говно, хотя я ему жизнью обязан. Во-вторых, вспомни духов, этих фанатичных придурков. Разве моя граната остановила бы их? Да они бы нас порвали, как Тузик грелку, на лоскуты, на память себе бы резали. Это какие-то залетные дехкане. Правда, какого хрена они делали на сарбосской точке ночью? А зачем мы им понадобились, это нетрудно объяснить. Продали бы в банду по сходной цене или изнасиловали, кишки на шею намотали, засунув наши генита-лии в рот, а может, в рабы к себе забрали. В общем, вариантов уйма, как трех дебилов без оружия наказать.
— А куда делся Анзур? Ведь, когда мы бежали, его на посту не было… — впервые за все это время заговорил Сергей. То ли бражка ему язык развязала, то ли шок, в котором он на самом деле до сих пор пребывал, постепенно растворился в стенах родной каморки, кто знает. Но только, когда он вернется домой, ему очень часто будет сниться этот постовой Анзур и «улыбка» «дребезжащего», похожая на улыбку смерти.
— А хрен его знает, — ответил Гера и добавил: — А ты почему Игорек «лягай» закричал? — и расхохотался.
— Не знаю, — ответил Алехин и тоже покатился от смеха. Тут же к ним присоединился Пожидаев. Пацаны не могли
успокоиться минут сорок. Они плакали от смеха, порой за-дыхаясь от нехватки воздуха, иногда вроде успокаивались, но потом новый взрыв хохота сотрясал стены подсобки… Стрессу нужно было выйти наружу, и нервная система включила за-щиту, освобождая ребят от него смехом. А может, это их душа радовалась, что они не погибли в страшных муках? Кто знает…
Наконец еле-еле успокоившись, Игорь серьезно произнес:
— Пора возвращаться в палатку. Скоро подъем…
46
Глава IV
Как только ушли разведчики, Сергей тут же отключился, хотя казалось, спать совершенно не хотел, но огромное количе-ство выпитой бражки хоть и не опьянило его разум, но выклю-чило, как будто кто-то в мозгу дёрнул за невидимый рубильник. Все попытки алкоголя пробиться в глубь сознания Сергея были безуспешны — нейроны, скованные стрессом, держали мертвую круговую оборону. По мере усвоения веселящего напитка с каждой минутой концентрация спирта в крови увеличивалась, и, дойдя до критических показателей, алкоголь чисто физио-логически подавил всякую активность мозга. Что-то подобное стало происходить и во внешнем мире, и в сознание Пожидаева кто-то настойчиво стал пытаться проникнуть, только это уже была не бражка…
Где-то с неделю назад зампотыл приказал хранить хлеб в подсобке у Сергея, т. к. хлеборезка часто подвергалась раз-граблению нарядом по столовой. Как обычно, в пять утра привезли хлеб из 101-го полка, где была своя хлебопекарня и который находился в пяти километрах от 12 — го Гвардейского. Прапорщик Гуляев на автомате постучался в подсобку, зная, что там спит Пожидаев. В ответ на первый стук — тишина. Тогда прапорщик постучал более настойчиво по двери косточ-ками пальцев — глухо. В третьей попытке разбудить повара были уже удары кулаком в сопровождении негромких вы-криков: «Серега, вставай! Серый, проснись! Открой дверь!» Безмолвие. Четвертый приступ двери был в виде долбежки её яловым сапогом, кулаками и криками: «Рядовой Пожидаев, подъем! Встать! Открой, падла!» Тишь да гладь. На пятой по-пытке Гуляев вообще озверел. И даже не оттого, что сильно хотел спать, т. к. всю ночь прождал в очереди за хлебом, а из-за того, что какой-то чижара спокойно дрых в каморке, а он, целый прапорщик, заместитель начальника столовой, вы-нужден тут плясать возле закрытой двери. Гуляев дубасил по двери рукоятью пистолета, руками и ногами, вопя проклятия