Кадам удивленно взглянул на старика — он не знал этого человека.
— Радуется! — объяснил старик, повернувшись к женщине.
Держа поводья, Кадам открыл двери своего дома и пропустил приехавших. В одной рубашке выскочил Джура, завел лошадей в конюшню. Пегий меринок старика еле передвигал ноги.
А Кадам опустился на колени в снег, на следы.
Снег был чист, нетронут, как свежевыглаженное полотно.
Кадам поднялся, оглянулся — вокруг него лежало ровное, покрытое голубым искрящимся снегом пространство.
Беспомощно, недоуменно глядел Кадам.
Из близкого арчатника донесся резкий птичий голос, Кадам всмотрелся, заметил в кустах сороку и вздохнул, наконец, облегченно. Беспокойная эта птица вертелась на ветке, поглядывала на Кадама и не улетала.
Медленно, не скрываясь, шел охотник Кадам к арчатнику, шел, растворяясь в голубизне вечернего снега, в синих сумерках, ползущих ему навстречу из-за перевала.