Через закрытые веки ощутил, как в зале зажегся свет, а затем меня схватило сразу несколько рук и куда-то понесли.
— Куда Вы его вперёд ногами-то выносите?! А ну немедленно переверните его. Примета плохая! Нужно головой выносить. Он же жив ещё, пока, — раздавался рядом чей-то полузнакомый голос. — Вот! Вот! Пошли! Пошли! Несите его вон на тот диван! — и чуть в сторону: — Скорую вызвали? — а затем громко чуть ли не в самое ухо: — Кто-нибудь принесите воды!
— А-а-а, — простонал я, получив акустический удар и чуть не оглохнув, после чего открыл глаза.
— Он открыл глаза! Саша, ты живой?! — радостно, то ли спросил, то ли констатировал Армен, сидящий на корточках рядом со мной. — Живой?!
— Пропустите! Пропустите! — раздались крики и сквозь толпу ко мне пробилась мама, а за ней Юля и Аня. Лицо мамы было крайне встревоженным и по нему читалось, что она вот-вот заплачет. Впрочем, и лица остальных особ женского пола радостью не лучились. А были грустны и заметно напряжены.
— Мама, — сглотнул я, оттолкнув чьи-то заботливые руки, мешающие мне подняться, сел и, вздохнув, сказал: — Мамуля, не надо плакать. Всё уже нормально.
— Саша, ложись! Ложись! Что ты встал? Сейчас врачи приедут! Тебе лежать надо, — стала причитать мамуля, сразу же поддержанная голосами толпы, собравшейся вокруг.
Поднял взгляд и посмотрел на окружающих. Вокруг стояли в основном знакомые мне люди. Ребята из нашего ВИА «Импульс», товарищи из Комитета, члены комиссии и несколько человек из актёрской труппы. Было видно, что все они искренне переживают за меня. Это было, конечно, приятно, но я не стал обламывать людям вечер ухаживаниями за мной. Поэтому решил всех поблагодарить, успокоить и посоветовать пройти в зал.
— Товарищи, — потёр лицо и встал, — как видите со мной всё нормально. То нелепое падение было случайностью и связанно оно было с небольшим волнением за полученный продукт. Теперь всё прошло. Поэтому прошу Вас всех вернуться на свои места и продолжить просмотр. Всем всё ясно? — и, видя, как народ неуверенно мнётся, неожиданно для окружающих заорал: — А ну марш по рабочим местам, а то премии лишу!! — и, улыбнувшись, добавил: — Серьёзно, ребята, идите в зал и смотрите, то что у нас получилось. Я сейчас, через пару минут к вам присоединюсь. Спасибо всем за помощь!
Раз десять сказав маме, что со мной всё в порядке, попросил её и девушек идти смотреть фильм, а сам отозвал членов «тройки плюс» в сторонку, сделал рожу «кирпичом» и спросил их словами Леонида Филатова из написанного им произведения «Сказка про Федота стрельца, удалого молодца»: — Это как же Вашу мать, извиняюсь, понимать?
— Ты о чём, Саша? — действительно не понял заместитель Министра Культуры СССР — товарищ Мячиков.
— А вот так! Вы с какого перепуга меня отодвинули? Зачем Хачикяна вписали?
— Ну так он же тоже фильм помогал снимать, — ответил замминистра и посмотрел на представителя Госконцерта, который входил в комиссию, занимающуюся курированием съёмок, ища поддержки своих слов: — Товарищ Минаев, это так?
— Вы правы. Именно так оно и есть, — подтвердил тот. — Всё же было уже не раз договорено. В начале фильма в титрах показываются главные актёры и режиссёры, а в конце картины упоминаются все так или иначе принимавшие участие в создании картины. — перевёл взгляд на меня: — Что тебя не устраивает? Мы же с тобой это обсуждали и согласовывали. Ты не был против.
— А я знаю, чего он хочет, товарищи, — неожиданно влез в разговор представитель МИДа Лебедев. — Он хочет, чтобы кроме него в титрах вообще никого не было, — и, хохотнув, посмотрел на меня: — Совсем, Васин, у тебя от тщеславия крыша поехала.
— Не надо уводить разговор в другую сторону! Я чётко видел, что в титрах, под надписью: режиссёр, стояла фамилия Хачикян! Александр Хачикян!
— Гм, ты уверен?
— Конечно, уверен на все сто! Читать я Слава Богу умею.
— Александр?
— Да!
— Хачикян?
— Александр Хачикян? — вновь переспросил меня член «тройки плюс», пытаясь принюхаться, вероятно, на предмет употребления мной алкоголя.
— Да, мать его! Александр, мать его! Хачикян, мать его! Режиссёр ёлки-палки! А я, мать его, опять, мать его, остался в пролёте, мать его!! Нафига Вы это сделали?! Вам не стыдно?
— Тоже мать его? — приколол меня полковник Кравцов, курирующий всех нас по линии КГБ.
— Опять уводите! Говорите про титры! Что там с этим липовым Александром?
— Ты чего милый, перегрелся что ль? — потрогал мне лоб Лебедев. — Твоего учителя зовут не Александр, а Давид. Ведь так?