- Подожди! Я хочу…
Но сказать я уже ничего не смог, и что-то отбрасывает меня во тьму…
- А! – резко открываю глаза.
Передо мной все также горит камин, где потрескивают дрова, наполняя комнату теплом и приятным звуком. Огонь спокойно танцевал в известном только ему одному ритме музыки, которую он сам себе играл, а я лишь смотрел на все это.
- Эй, ты чего? – услышал я голос рядом.
На диване рядом со мной уселась Генни.
- Заснул? – спросила она.
- А, да… - нашел я что ответить. – Задремал что-то. Как там праздник?
- Все уже спать разошлись, - ответила сестра.
- Ясно.
Мы некоторое время молча сидели на диване и вместе смотрели на огонь.
- Вот, с Рождеством.
Она протянула мне небольшой, криво завернутый бумажный пакетик. Генни старалась не смотреть в мою сторону и отвернулась.
- Спасибо, - только и сказал я.
Взяв сверток, открываю его и вижу там перчатки. Кожаные перчатки с обрезанными пальцами и с небольшим уплотнением на костяшках. Перчатки явно сделаны из драконьей кожи, очень качественные и явно недешевые.
- Волшебник должен беречь руки. Перчатки и на тренировке помогут, и в драке, случись такая, руки защитят.
- Спасибо, - улыбнулся я.
Это первый подарок от нее.
Мне и так уже подарили несколько приятных мелочей. Сириус, вот, ножны для палочки подарил, которые крепятся к предплечью. Ну и остальные мелочи, которые просто приятны и не особо полезны, но вот Генни никогда до этого мне ничего не дарила, и такое внимание просто очень приятно.
- Ты лучше всех, - сказал я.
Та лишь втянула голову в плечи, но красные уши скрыть не смогла.
- Ладно, я спать пойду, - резко подскочила она. – Не засиживайся тут.
Сестренка быстро удалилась из гостиной, оставив меня одного.
Я же еще некоторое время сидел и смотрел на огонь, держа в руках свой подарок.
- Значит, чтобы вытрясти из этого парня хоть что-то, мне нужно стать сильнее… - вздохнул я, вспомнив, что только что видел во сне или очередном видении. – Что ж… я стану сильнее…
Глава 8. Разговор с родителями.
- Уху-хух… - застонала Панси, осторожно работая руками, втирая мазь в свои ягодицы. Она, конечно, знала, что мама будет расстроена, но не ожидала, что настолько. Все же за всю жизнь Панси никогда порке не подвергалась и была послушной девочкой, а вот Тома в приюте лупили часто. В основном из-за того, что его подставляли или он мстил обидчикам, но вот это знание, плюс непривычка тела сильно сказались на ней.
Теперь она лежит в своей комнате на животе и работает руками, стараясь облегчить боль.
- Спасибо за подарок, Гермиона, - вздохнула она, когда боль начала немного отступать. Да, хорошее она ей средство подобрала, помогает. – А вот ты нет, - обиженно посмотрела Панси на защитный амулет, что ей подарил Гарри. Он-то как раз ее от порки и не спас.
Если бы у амулета были бы мысли и чувства, он точно бы закатил глаза и заявил, что не для такого его создавали, но ничего такого нет, и подобное общение с неодушевленными объектами она могла лишь воображать.
Приезд домой выдался «веселым». С порога родители ждали ее, тут же затащили домой и два часа отчитывали ее, ругали и наказывали.
Может, все было бы и лучше, не начни она по привычке сопротивляться и дерзить родителям в ответ, чем довела маму до ярости, и она достала старую трость из ротанга (1). Сносу ей нет, еще прадед дедушку лупил. Практически семейная реликвия, век бы ее не видеть...
Как итог, она под домашним арестом с больной попой и без ужина.
Однако эта ситуация ее не сильно волновала.
Заняться у себя в комнате ей есть чем, еду она с собой заранее заготовила, Гарри ей еще вчера приготовил кое-чего вкусного, а мнение родителей и их злость не сильно-то и пугали. Она же не маленький ребенок и уже не та маленькая избалованная дура, которая всегда была «хорошей девочкой», так что все было нормально.
- Странно, почему я не злюсь? – спросила слизеринка саму себя, когда боль постепенно отступала и можно было уже расслабиться.
Этот вопрос волновал ее все время, что она провела в своей комнате.
Несмотря на боль, ссору и другие неприятные моменты, она почему-то не злилась на родителей. То есть они ее отругали, побили, заперли без ужина, но вместо злости или обиды она лишь немного расстроена.
В прошлом Оригинал также получал побои от воспитателей в приюте, каждый раз терпя такое унижение и несправедливость, он злился и все больше ненавидел всех вокруг. Сейчас же ничего такого она не ощущала, и это вызывало некоторый логический ступор в ее голове. Как бы родители не были злы и что бы они ни делали, она не хотела их ненавидеть или отомстить.