- А, зови меня Сириус или Бродяга, - махнул он рукой. - Я не настолько стар, чтобы ко мне на «вы» обращались.
- Ну, ладно… Сириус - замялся он.
- Я продуктов купил, - сказал Сириус. – Пока Андромеда не вернулась, будем питаться, чем есть.
- Я могу приготовить, что-нибудь, - сказал парень.
- А ты умеешь? – удивился он.
- Да, меня тетя Петунья учила.
- А, Петунья, - вспомнил он ту не очень приятную сестру Лили, - как она там?
- Я… не помню, - грустно вздохнул Гарри.
- Ладно. Если сможешь что-то сделать, буду тебе благодарен, а то моя кузина прибудет еще неизвестно, когда, а мы тут без нее как без рук.
Учитывая, как паршиво готовят они с Генни, то если он сделает хоть немного лучше, до прихода Меды они все дотерпят. Главное, чтобы съедобно было, а остальное вторично. На худой конец можно в ресторан пойти и нормально поесть.
- Хорошо, - кивнул он и отправился на кухню.
Как только парень ушел, Сириус стал серьезнее. Закрыл дверь и наложил чары, чтобы их не подслушали. Директор оставил за парнем слежку, потому за еду можно не волноваться, да и нет там ничего такого, из чего можно яд сварить. Плюс у него и Сохатика при себе по артефакту, определяющему примеси, и обмануть их не получиться.
- Сириус, он и правда должен оставаться с нами до конца лета? – надулась крестница. – Я долго так не выдержу и прихлопну его как муху.
- Так сказал директор, потому ничего поделать я не могу, - вздохнул он.
- М-м-м-м, - сердилась девочка.
- А теперь серьёзно, - сменил он тон. – Пусть Гарри и разрешили тут остаться, но за ним постоянно следят.
- Зачем? – удивилась она.
- Сохатик, он пропал на целый месяц, никто его не мог найти, даже директор. Понимаешь?
Девочка осознала и стала серьезнее.
- Его, разумеется, проверяли, но одним из проверяльщиков был Снейп, а мы оба знаем степень доверия к нему.
- Да, сальноволосому ублюдку верить нельзя, - кивнула она.
- Кто бы его ни похитил, он точно не оставил следов и стер парню память, но мало ли что кроется внутри него, потому будь с ним осторожнее. Пока ничего делать не нужно, просто будь осмотрительной и всегда знай, где он находится.
- Хорошо.
- Я пока сам поищу способ как бы его проверить, но до этого ничего не предпринимай.
- Поняла. Я могу рассказать это своим друзьям?
- Только Рону и Гермионе. Но, ради Мерлина, прошу, не делайте глупостей.
- Обещаю.
Все решив, они отправились на кухню. Нужно было проконтролировать, как там проходит процесс приготовления обеда.
1.Любовные зелья – Амортенция – У нас считается запрещенным и в общественных местах не продается из-за своей опасности. Пусть на магов это зелье работает хуже, но все равно оно считается противозаконным. Потому в магазинах продаются пустышки или просто похожие, так как за распространение настоящих можно попасть в Азкабан.
Глава 10. Разговор на кухне.
Что-то приготовить из тех продуктов, которые принес мистер Бле… то есть Сириус, будет сложно. Ну, думаю, «яйца по-шотландски» я сварганить смогу. Необходимо лишь фарш сделать да поставить яйца вариться. Сухари есть, мука тоже. Живем. Это просто и вполне себе вкусно, да и быстро, а то видно, что эти двое явно голодны. Если найду сыр гауда, можно и сырные шарики сделать: мне они очень нравятся. Но пока сыра в пакетах не видать, а потому обломимся.
Включив плеер, я стал слушать музыку, попутно занимаясь механической работой.
Я никогда особо не любил готовить, просто потому что с готовкой у меня всегда были связаны не лучшие воспоминания. Поскольку мои родственники считали, что я нахлебник и потому должен отрабатывать проживание с ними, тетя всегда меня нагружала помогать ей. Обычно я лишь помогал с нарезкой, помешивал или следил за готовкой, пока она или делала другие вещи, или свои любовные сериалы смотрела. Так и учился, но удовольствия мне это никогда не доставляло: я ведь готовил потому, что так нужно было, а не потому, что я сам хотел. Да и приготовить то, что хочется мне, никогда не разрешили бы. Ну, и все что готовилось, я не всегда ел, хоть и пробовал.
Тетя считала, что мой максимум в жизни – это быть поваром в каком-нибудь захудалом ресторане или коком на флоте, если меня туда возьмут. Вот и учила, чему могла.
In your mind's eye
Lives a memory
Hard to find
Blinded by sorrow
And her cold voice
Sings a melody