– Смысла нет у меня спрашивать, – тяну улыбку, повернувшись к мужику, – Собака случайно ко мне попала. Проезжал мимо заброшенных карьеров за городом, – рукой обозначаю направление трассы, – вышел отлить… Тут слышу собачий визг у одного котлована. По уши в глину залез, пока дошел до места. А там два парня сидят и смотрят, как эта бедолага пытается по скользкой стенке выбраться… потом спихивают обратно. Развлечение, у них, блин, такое. Э-э-э попросил их спуститься, вытолкнуть наверх животное и отдать мне.
Мужик выразительно хмыкает и косится на Асю, догадавшись, что просьба не была просьбой, и некоторые подробности я опускаю, так сказать, фильтруя цензуру.
Девчонка слушает внимательно, смотрит пристально. Но, к сожалению, я опять в ступоре – мимика нечитаема. Эмоции закрыты, тонут в черном «зазеркалье». И все же я убежден: заработал несколько плюсовых баллов в ее оценочном рейтинге доверия.
ГЛАВА 5
АСЯ
– Ася! Асенька, вставай уже десять. Тебе три раза звонила Женя и один раз Ольга. – Обрывает сюжет черно-белого сна мама.
– Женя четыре раза, – дополняет маму папа выкриком из прихожей.
Дожевывая бутерброд, звоню Женьке. Что там за срочность в воскресенье?
– Она у Оли, кажется, – хрипловатым со сна голосом предполагает Сергей. Так и представляю его заспанное лицо, растрепанные жесткие пшеничные волосы, которые он приглаживает пятерней – сотню раз видела таким, так как дружу с его бойкой сестрой с самого детства. – точно не скажу, дремал еще, когда ускакала.
Мать у Ольги одна, отец разбился на машине семь лет назад. С тех пор они втроем: она, мать и младшая сестра – ровесница моего брата Сашки. По воскресеньям, забирая с собой сестренку, мать уезжает в деревню к родственникам. Ольга, как правило, отнекивается обилием уроков и остается дома.
Мило сидим, гоняя чаи и комментируя снимки из увесистого талмуда – семейного альбома, который так и норовит сползти с моих коленей. Фотки, чай – хорошо. Но какая-то недосказанность витает в воздухе – чувствую, вижу это по заговорщицким переглядываниям, фальшивым ноткам в словах. Фотки, чай – точно не главное, из-за чего меня позвали. Ольга смотрит пристально, исподлобья, поправляет строгие очки на переносице, постукивает чайной ложечкой по чашке. Мне кажется, или она приготовилась ею выедать мне мозг? Настораживаюсь, но не форсирую события. Остаюсь в неведении совсем недолго.
– Ася, слушай, давай в милицию, а? – осторожно, чуть не по буковке цедит фразу Женя. – Страшно же, это ведь насильник. Или считаешь, мужик так, ради прикола развлекался?
– Вряд ли, – проговариваю тоже медленно, воскрешая одержимый взгляд рыжеватого блондина и то, как яростно он в меня вцепился. Пальцы как клещи! Их фантомное присутствие до сих пор на коже. В подтверждение правоты слов задираю рукав. Показываю синие пятнышки, что словно фантазийный браслет на кисти, который я теперь вынуждена ото всех прятать. – Очевидно, намеревался добиться своего.
– Вот тварь! – не сдерживается Ольга, вертя мою руку.
– Давайте сходим. – По тому, как обе облегченно выдыхают*, заключаю, что подруги настраивались на долгие нудные уговоры. Хм? Вообще-то и сама собиралась то же самое предложить.
.
***
В приземистом здании милиции, наверное, в будни кипит жизнь. В выходной этого не наблюдается. Стены, которые мы рассматриваем, войдя (больше рассматривать особо нечего), такого же зеленоватого оттенка как у нас в школе. Но на этих казенных стенах цвет смотрится блеклым и каким-то удручающим. Почти так же выглядит совсем не обрадовавшийся нам дежурный. Недовольно покривившись, он все-таки вызывает по нашей просьбе сотрудника.
Тот появляется, откуда-то из недр коридоров, когда мы уже порядком устаем от разглядывания стен, и Женька начинает вредительствовать, отколупывая краску. Молодой, какой-то бесшабашный. Или это непростая профессия накладывает отпечаток, заставляя легче относиться к жизни?
– И что у милых барышень случилось? – спрашивает он, проведя нас вглубь одной из коридорных развилок и приглашающе открывая обитую дерматином дверь в самом конце. Парень одет в обычную, не форменную голубую рубашку и джинсы и, кажется, что он затесался здесь случайно… как и мы. У меня уже нет уверенности, что от благих намерений будет толк.
Милиционер подмигивает, ободряюще улыбается. С готовностью слушать, усаживается за стол. Но по тому, как хаотично он барабанит пальцами по поцарапанной столешнице и как поглядывает на яркую девушку за дальним столом у окна, явственно следует: мечтает быстрее отделаться.