– А ты, смотрю, совсем не дружишь со спортом? – скорее утверждает, чем спрашивает. Одним пальцем, каким-то брезгливым жестом отодвигает прядь моих волос (у меня красивые волосы, дурак!) и показывает ниже плеча. Мы опираемся локтями на бум с противоположных сторон, руки рядом и контраст ужас, как разителен! По сравнению с его, моё предплечье – воробьиная лапка.
– В детстве занималась гимнастикой, а сейчас да, не дружу. Правда, с девчонками начали бегать на центральном стадионе по вечерам.
– С этими? – Стас смешно надувает щеки.
– Они не такие! – возмущаюсь. – Просто хотят немножко похудеть… А я... если бы Тимоша не подталкивал и не тащил за собой на последнем круге, я б наверное, свалилась. Бег, кажется, не моё, – покаянно вздыхаю.
– Тимоша? Это кот? – саркастически приподнимает тёмную бровь.
– Почему кот?! Парень.
– Имя кошачье… Одноклассник?
– Нет, он старше… - как я могу «представить» Тимошу, если и сама толком ничего о нем не знаю? А ТО главное, что знаю – рассказывать как-то совсем не хочется. Стараюсь замять тему:
– Может, увидишь как-нибудь…
– Кстати, я же не показал тебе её полностью.
– Кого? – задумавшись о последней Тимошиной выходке, теряю нить разговора.
– Татуировку… тигр на лопатку уходит, – как бы извиняясь, произносит Стас и берется за низ свободной футболки.
А-А-А! До меня резко доходит. Однако все еще не верится: он что, правда, раздеваться собирается?
Хотя, чему удивляюсь? Кажется, он не видит в этом ничего такого. Иногда у меня ощущение, что мы живем в параллельных мирах. В его - спорт, сауны, бары, машины, девушки. В моем – школа, подруги, книги, прогулки. Когда Стас углубляется в тему спорта (да, бывает, он все-таки что-то говорит о себе) то, как будто, забывает и про нашу разницу в возрасте и про то… эм, что я девочка, кажется, тоже забывает. Сейчас он действительно просто хочет похвастаться татуировкой, ведь уже минут пятнадцать про нее рассказывает. Но проблема в том, что мои тараканы не готовы смотреть на стриптиз из первого ряда!
Через панику, понимая, что сейчас впаду в оцепенение и буду так глупо выглядеть, что «ни в сказке сказать, ни пером описать», пока язык не отказался слушаться, лепечу:
– С-стас, я вспомнила, мне же братика надо на аттракционы в парк сводить! Давай в следующий раз… ну, чтобы нормально рассмотреть.
Банальнейшая отмазка. И никакого «следующего раза», я надеюсь, не предвидится. Сиюминутный порыв забудется, как и эта тема. А может снег пойдет, или ещё какой катаклизм случится. Короче, молюсь Вселенной чтобы она отшибла память об этом эпизоде и наставила на путь истинный всех любителей оголять накачанные торсы на школьных стадиончиках.
Наверное, я все-таки краснею. Так как Стас, мелькнув голым рельефным боком, опускает футболку и задерживает немного недоуменный взгляд на моем лице.
– А… хм… – рассматривает мои опущенные по бокам, стиснутые в кулачки руки и всю напряженную позу «низкий старт» (на самом деле, я не стала бы позорно уматывать… или стала?). – Ладно, как скажешь, – соглашается.
Незаметно выдыхаю. Вдох-выдох. Получается на самом деле шумно. Наверное, как у ныряльщиков за жемчугом, хватанувших, наконец, живительный кислород с поверхности.
– Всё. Тогда побежала!
Пса не зову, не трачу время на то, чтобы его дождаться (он и так кинется следом, приучен), стараюсь не задерживаться тут. Хотя от своих страхов все равно не убежишь. Но что-то разъяснять… Кому? Стасу?! Ха-ха. То есть, этот «толстокожий» амбал будет ха-ха, а мне будет хуже некуда.
– Ася, вечером… – начинает Стас. У нас есть договоренность на вечер позаниматься с Боней, я помню. Но, если он опять начнет про татуировку…
– Ой, не получится, я там… ммм дома обещала помочь.
Не дожидаясь уточняющих вопросов, резко разворачиваюсь и… на полном ходу лицом впечатываюсь в… ? Поднимаю глаза… Лёша. Да что ж такое! «Удачно» он вырулил из-за угла.
– Так! Помады нет?! – рявкает ожившая «преграда» и молниеносно сцапывает меня за подбородок, вздергивает, и скрупулезно, будто могла вымазаться смертельно опасным индейским ядом кураре, осматривает губы, – А то, после ваших помад потом нормальную вещь выкидывать!
– Не крашу, – бормочу, вырываясь. Ненавижу грубость, как словесную, так и физическую. Но, несмотря на простовато-добродушную Лёшину внешность, вряд ли найдется много людей, готовых на расстоянии вытянутой руки сообщить ему, что он придурок. Я не стремлюсь пополнять число этих камикадзе.