– Я с тобой!
Секундная заминка:
– Жду тебя у твоего подъезда ровно минуту, не больше!
Отпрашиваюсь у мамы, второпях натягиваю первую попавшуюся футболку и, хлопнув дверью, выскакиваю в полумрак лестничной площадки. Чередуясь с топотом моих ног по ступеням, напутствием несется отборный мат пьяного соседа. Да когда ж он уже доползать до своей квартиры начнет?! Как-нибудь я или кто другой отдавит ему самое ценное.
Мы с Сережкой идем быстро, почти бежим. И я едва поспеваю, не умея приноровиться к его широкому шагу. Цепляю носком кроссовка неровный асфальт, и спутник, явив чудеса реакции, молча, без особой радости, подхватывает меня за руку, не давая разбить колени. Крепко держа, так и тянет за собой.
Рискуя опять споткнуться, поднимаю глаза к небу и, как умею, молюсь о том, чтобы ничего не стряслось с моими любимыми девчонками. Всегда казалось, что взывать к Высшим Силам лучше под открытым ночным небом, всматриваясь в белые мерцающие звезды на загадочно-темном фоне космоса. Женечка! Оля! Только бы всё было хорошо! У меня начинается нервная дрожь, зубы неконтролируемо выстукивают тревожный мотив.
Сережа приостанавливается недалеко от шумящей машинами дороги – перейти её и мы в центре, – и резко разворачивает к себе:
– Ася! – вздрагиваю, так как он произносит моё имя строго, с каменным лицом. Пытаюсь для своего успокоения призвать образ дурашливого паяца, которого вижу изо дня в день, и не могу. Даже его непослушные волосы сейчас не растрепаны по-домашнему, а уложены в подобие прически.
Таким сосредоточенным и чужим Сережа был лишь шесть лет назад, когда мы с Женькой ушли со двора так далеко как никогда раньше и, заблудившись, пару часов плутали среди частных домов. Он нашел нас. Женька, заплакав, благодарно бросилась брату на шею. Это было так трогательно… пока он не раздал нам увесистых подзатыльников и не отругал обидно и зло.
– Давай так: если вы во что-то вляпались, имею в виду не как обычно, а во что-то серьезное, ты мне рассказываешь. Сейчас! – его взгляд такой же тяжелый, как и рука на моем плече. Но он дает мне отпрянуть, громко повторив:
– Сейчас, Ася!
– Эй, парень, подойди!
От слов, бесстрастно брошенных со стороны, обдает холодом. Холод заползает мне за шиворот, склизким червяком скользит вдоль позвоночника и на секунду сковывает движения. Но узнавание голоса – густого, басовитого – почти сразу дает вздохнуть свободнее. Нет, это не уличные хулиганы. Слава богу! Это всего лишь Стас и, кажется, еще Лёша с Сашей.
– Сереж! – машинально, как маленькая, дергаю напрягшегося парня за край мягкой футболки. Но он отцепляет мои пальцы и отодвигает меня за спину:
– Если что, никуда не лезешь, мчишь домой.
– Сереж, – снова пытаюсь «достучаться» до него. – Это… это знакомые.
– Знакомые?! Вот эти татуированные бугаи у «Ауди»?! – Сережкин тон какой-то обвиняющий, с четким подтекстом, подразумевающим, что либо я обозналась… либо, что ещё хуже, по катастрофически неправильному алгоритму выбираю этих самых знакомых.
– Не ну, скорее… один из них. Он живет в соседнем дворе, мы вместе с собаками гуляем.
Почему оправдываюсь?
После препирательств и попыток оставить меня подальше, мы все-таки подходим вместе. Смуглый, как араб Саша, молча кивает на мое негромкое приветствие, лениво гоняя во рту зубочистку. Стас подпирает машину и с вежливой полуулыбкой глядит в упор на Сережку. Лёша первым нарушает затянувшуюся паузу, насмешливо интересуясь:
– Решила-таки вести ночной образ жизни, Черноглазая?
Это риторический вопрос? Нет, зря надеялась. Как-то уж очень выжидающе, цепко смотрит. Причем не только Лёша, а и Стас и даже Сережа. Последний потом наверняка спросит о «ночном образе жизни» и придется как-то выкручиваться.
– Э-э-э, – «Люблю» быть в центре внимания, особенно такого, от которого так запросто не отмахнуться… Сережу ведь неспроста позвали. Они его не знают, значит, похоже из-за меня. Неужели Стасу не понравилось, как тот ведет себя по отношению ко мне? Со стороны могло показаться, что хочет обидеть… додумываю мысль и переживаю уже за Женькиного брата. Или много на себя беру? Какое этому взрослому серьезному парню дело до четырнадцатилетней девчонки?! – Нет, так получилось, – отвечаю Лёше, лишь бы что-то сказать и разрядить давящую атмосферу.
– Стас, это брат моей подруги – Сережа… и мы торопимся.
– Куда? – спрашивает, не меняя позы, со скрещенными на груди руками.
Если бы я хотела известить «куда», то так бы сразу и сказала. Независимая часть моей натуры бунтует, поэтому ответ звучит почти как «отстань»:
– В центр.
– Зачем? – И опять эта его манера снисходительно улыбаться, так, что и не понять – то ли это равнодушие, прикрываемое вежливым интересом, то ли наоборот.