– Бля, погодка как на экваторе: утром – солнце, после обеда – дождь! – Лёша с Сашей уже здесь и последний, сетует на наползающие серо-лиловые тучи и ставший пронизывающим, по-настоящему осенним, сырой ветер.
Удовлетворенно проконтролировав как я спустилась, Стас переключился на собак. Водит перед собачьими мордами мячом, раззадоривая. И внезапно, с коротким «Держи!» перебрасывает игрушку Саше… как бы… вместе с собаками, которые пулей ринулись следом. Саша же, на свое «счастье», перехватывает подачу на лету.
– Хорошая реакция, Санёк!
Но… кажется, тот уже не слышит, расширившимися глазами следя за высоко подскакивающими около него животными. Особенно заинтересованно, что ли, заглядывая их рьяно клацающие пасти… Гладковыбритое, смуглое от загара лицо становится бледным до такой степени, что по сизому цвету на подбородке и щеках легко понять, где завтра проступит щетина. Неужели он настолько напуган, что даже не соображает, что собакам всего лишь нужна игрушка, зажатая в поднятой руке?
Странно, но Стас с Лёшей как-то не проникаются состраданием к превратившемуся в статую мужчине, и я беспомощно перевожу взгляд с них на Сашу. Подхожу к нему и прошу:
– Отдайте мне мяч.
Ноль реакции. Он в какой-то «глухой обороне», прострации. Подпрыгиваю рядом с собаками, пытаясь выхватить злосчастный предмет, тут же понимая, что идея провальна в зародыше – Саша хоть и чуть ниже остальных, все же достаточно высок.
– Они, Санёк, тебя сейчас наследства лишат!
М-да, еще пара таких шуточек и бедняга позеленеет. Ведь правда боится, а им все равно… Как так?! Впервые хочется подойти и от души треснуть сероглазого здоровяка… да и кареглазого заодно. Но вместо этого хватаю Снапа и усаживаю поодаль, а Боне командую: «ищи Стаса». Зная, что та вернется через две секунды (чё ей искать, если хозяин ухмыляется в двадцати шагах?) без лишних реверансов дергаю за полы черной Сашиной ветровки и вынужденно рявкаю:
– Мяч бросьте!
Ну, наконец-то разжимает пальцы! Приходит в себя... Да еще как!
.
.
СТАС
Бестолковая! Совсем не смыслит – если мужик обозлен, надо переждать, пока остынет. Тем более – Сашка, для которого оказаться в патовой ситуации, беспомощным – уникальный эпизод, и от того – убойный в плане удара по самолюбию… Нет же! Тот идет к нам и матерится, а мелкая пигалица, которой больше всех надо, чешет по пятам, пытаясь успокоить, сбивчиво выдавая что-то типа: «пёсики не хотели вас скушать».
А Сашка заслужил! Выбесил. Сказал же как-то обоим, что девочка мне нравится. Так блять, с одного раза видно не дошло – все равно к ней полез. Лёшка, то ладно, подколки – фигня, всерьез не обидит. А от Санька почти наверняка в слезах бы вернулась. Но останавливать мелкую не стал, раз ей так хочется побыть деловой. Опять же, не пускать к нему, выглядело бы еще более странно и настораживающее. А чтобы обезопасить девчонку, издалека показал Саньку, что пусть только попробует какую-нить хуетень проделать – яйца оторву.
– А ты бля...! – Сашку, похоже, заносит. И он, злой как черт, молниеносно переключается на малышку. Наклоняется, протянув к ней руку, и девчонка инстинктивно отшатывается, – Ты…!
Миг, и от вида сжавшейся малышки, во мне сама собой полыхнула агрессия… такая тёрпкая на вкус. И в то же время отстраненное удивление возникло: неужели спусковой механизм моего бешенства запрятан где-то в этом маленьком испуганном чуде?... Реакция опережает мысль, ощущаю напрягшееся плечо друга под пальцами. Удерживаю его, а главное – себя. И спокойно, почти безучастно:
– Санёк, остынь, ты мне девочку пугаешь.
Он верно слышит акценты, и его раздражение, казалось наэлектризовавшее посвежевший воздух сходит на «нет», сдувается как проколотый воздушный шарик.
Сперва кинув в мою сторону хмурый вопрошающий взгляд, продолжает для нее уже в приемлемом диапазоне, без рёва:
– Короче, кукла, «выкать» мне прекрати.
Ася быстро-быстро кивает, что-то согласно бубнит под нос. А когда поднимает всё еще круглые глаза, старательно избегая смотреть на Сашку, то читаю в лице не облегчение, как надеялся, а какое-то то ли изумление, то ли неверие. Да, к сожалению, мой мир с его «повадками» не для нежных девочек… Однако и сам в некотором смысле был застигнут врасплох минуту назад, когда почувствовал как накрыло. Такого крышесносного собственнического инстинкта раньше за собой не замечал. Хм.
Распахнув куртку, Санек достает дорогую зажигалку, сигареты. Вытаскивает из пачки одну, зажимает зубами, и Лёха тут же полувопросительно напоминает: