За темным окном взвывает сирена, и малышка вздрагивает, хотя все мы, кто живет в округе, уже привыкли к резким звукам со стороны пожарной и воинской частей.
– Ася, – начинаю заново, – я примерно представляю, о чем ты думаешь…
– Думаю о том, зачем у тебя в коридоре висит эта опасная штуковина, – отчуждённо перебивает, показывая пальчиком на шипастую булаву.
– А-а это приятель подарил. Она из черного ореха. Для красоты.
Кивает:
– Понятно… Стас, я, наверное, пойду.
Непроизвольно встаю в полный рост и… вот же! в черных глазах мелькает затравленное выражение, от которого меня коробит… Раз ей так не по себе, готов предоставить компромисс. Или его видимость. Потому что мне, на самом деле, удобнее было бы, если бы осталась здесь.
– Давай так: называешь нормальное место, куда тебя отвезти – и я везу. Даже если это далековато. Ок?
– У меня в городе нет родственников, а подруги поразъезжались… – морщит лоб, – Ночью мне не к кому пойти, – заканчивает расстроено.
Так и думал… Ее передергивает от холода, потому что отопление еще не дали и в квартире прохладно.
– Тогда не дури, пожалуйста! – проявляю настойчивость. – Ты меня не первый день знаешь. Если бы хотел эм… сделать с тобой что-то плохое, то уже давно нашел бы способ, поверь. Так что отогревайся в ванной, а то еще заболеешь. Пей чай с медом, перекуси, если хочешь и ложись спать. Я через час-два вернусь.
Видимо всё в целом – то, что я готов был ее отпустить, а также мой убедительный тон и аргументы – срабатывает. Девчонка светлеет лицом, зевает и хвостиком идет за мной в ванную, где я включаю горячую воду.
– Стас, скажи эээ... тебе же всё равно насчет меня, – спрашивает очень тихо, и я недоуменно оглядываюсь через плечо. Она безбожно краснеет и мямлит:
– Ну, в том смысле, что у тебя же много девушек… и я тебя не интересую эээ в этом самом смысле.
Проверяя температуру воды, макаю и встряхиваю пальцы. Сажусь на край ванны. Малышка мнется передо мной, переступая с ноги на ногу, и роскошные каштановые с рыжиной волосы наполовину прикрывают ее пылающие щеки.
– Нет, не интересуешь, – говорю безапелляционно, надеясь, что она, наконец, отгонит свои страхи. Вздыхаю, и поясняю:
– Сейчас твоя «программа максимум» – с мальчиками за ручку гулять до кафешки. Целоваться может, не знаю. А мне, если откровенно, этого маловато… сама понимаешь… И набрасываться я на тебя не собираюсь. Ясно?
– Да, – несмело улыбается, и из движений уходит скованность. Значит, это примерно то, что хотела услышать, – А может не надо ванну? Я не простужусь. Мы на стадионе в дождь бегаем, и загорать в сентябре ходили.
– Подозревал, что вы слегка экстремальные… Нет. Погреешься хотя бы минут двадцать. Только не усни там, – замечаю сурово, видя, что она сонно хлопает ресницами, не прекращая зевать. – Плеер конфискую. А то нацепишь наушники, отключишься и наглотаешься воды.
Кратко объясняю, где и что лежит, а когда уже обуваюсь, то девчонка, смущенно спрашивает:
– А ты один придешь?
– А с кем я должен прийти? – удивляюсь. Что еще за вопросы?
– С девушками… – от моего пристального взгляда она опять краснеет, в который раз за вечер, и мне отчего-то дико хочется прикоснуться в этот момент к сочной щеке.
– С девушкаМИ? – делаю ударение на последнем слоге и проговариваю с легкой издевкой, – Вижу, девушки тебя тогда впечатлили… – и, сдаваясь, раздраженно бурчу:
– Не было ничего! Пьяный был и отрубился.
Сам не знаю, зачем признаюсь. Мужикам бы не стал, а ей как-то запросто. Резко выдыхает через открытый рот, и я очень надеюсь, что ее любопытство истощилось.
– А сейчас трезвый вернешься? – цепляется за последние слова. Ох!
– Ты меня то в маньяки, то в алкоголики записываешь. Даже не знаю, что почётней, – укоризненно качаю головой, глядя на это чудо сверху вниз. – Я вообще-то спортсмен. Не пью. Поэтому тогда с непривычки и развезло.
Треплю гладкую шкурку Бони, вдеваю в уши наушники малышкиного плеера и киваю ей на ванную, напоминая. Закрываю дверь на ключ, и пока спускаюсь и сажусь в машину, в ушах звучит:
Ты открывал ночь, всё что могли
позволить
Маски срывал прочь, душу держал
в неволе.
Пусть на щеке кровь, - ты свалишь
на помаду,
К чёрту барьер слов – ангелу слов
не надо.