– В газете написали, что у нас доктора из роддома на кладбище закопали, примерно как в «Белом солнце пустыни». Голову оставили снаружи, и он просидел в холодной земле до утра. А утром его старичок сторож нашел, вызвал милицию. Откопали… Представляете, какой ужас! Как же, наверное, страшно вот так, одному всю ночь, не зная, когда люди появятся… брр-р-р… – и малышка, как от озноба передергивает плечиками.
– М-да, – Леха, быстро взглянув на Аську, подозрительно прищуривается, словно ему дым в глаза попал, – Санёк, елки! Возле меня не кури!... Ага, таки попал.
– А нафига закопали? – чуть отойдя в сторону, ближе к палисаднику вкрадчиво спрашивает Сашка.
– В газете это не освещалось. Но географичка нам говорила, будто бы жена какого-то бизнесмена родить должна была, а у нее серьезные проблемы со здоровьем. И этот бизнесмен нашел самого квалифицированного, хваленого врача в городе – заведующего роддома...
– Закопанного? – уточняет Лёха.
– Да… А в результате там сложности какие-то возникли. Все, слава богу, живы но, – переведя дыхание и заложив за ухо прядь, девчонка продолжает:
– Ходят слухи, что бизнесмен обозлился на врача и обратился к «браткам». К бандитам то есть, которые крышуют почти весь город. Те заведующего и зарыли, пригрозив, чтоб увольнялся с должности.
На последних словах малышка понижает голос и оглядывается, будто те самые, грозные «братки» могут стоять у нее за спиной и только и ждут, чтобы наброситься всем скопом… Но у нее за спиной лишь Сашка, которому почему-то больше не сидится, и он выбросив сигарету, задумчиво, не прикуривая, жует фильтр новой.
– Вроде бы бандиты даже денег за это не взяли…
– Ага! Робин Гуды, восстановившие справедливость! – криво усмехается предположению Санёк, мимоходом поколебав наивные девчоночьи надежды на существование благородных бандитов.
Слушая дальнейшую дискуссию, Аська потихоньку офигевает. Ее ротик чуть приоткрывается, когда ребята буднично отпускают предположения о том, какой глубины должна быть яма, чтобы в нее в полный рост поместился человек; о времени, за которое такую яму выкапывают; о том, что дедок-сторож ночью вполне мог слышать шум и прочие «технические» подробности.
Малышка стоит угрюмо притихшая, и я запоздало понимаю, что ей наши размышления кажутся чересчур циничными. Она несколько раз шумно набирает в легкие воздух и неожиданно не выдерживает, бабахнув:
– Тебе что, его совсем не жалко?!
Негодуя, наступает. Задирает голову, пытаясь заглянуть мне в лицо, и даже каким-то образом вытесняет меня из круга, который мы образовали с ребятами.
– Ого, сейчас раскатает! Только успевай пригибаться! – радуется Лешка и наглядно рубит рукой воздух от Аськиного пышного хвоста на макушке себе до солнечного сплетения. – Мощь!
Чееерт! Рассерженная, подначиваемая своей правотой и оттого превратившаяся в мини-тайфун, малышка мне больше, чем просто нравится. Засматриваюсь на воинственно выпяченный подбородок, расправленные в гордой осанке плечики и впитываю обжигающий меня взгляд… Такая разная. Взрывная, дерзкая, а совсем недавно казавшаяся ранимой. Провожу пальцем по щеке, там где притрагивалась нежными губами и, словно на миг хмелею… Со стороны, наверное, выгляжу одеревеневшим поленом, и пора бы брать себя в руки.
А еще что-то накатывает, свербит и мне по-глупому хочется доказать именно ей, хотя она и маленькая, что у рассказанной ею «байки» найдется и другая «сторона медали». Лучше бы промолчать, но…
– Я тоже слышал эту историю… от двоюродного брата, так что дополню твою версию, – произношу сухо, взвешивая слова, и она, не ожидая такого поворота, вместе со всем своим пылом, словно налетает на преграду. – Никого не оправдываю, и всё же… Бизнесмен, желая подстраховаться сам и поберечь жену, договорился и дал доктору немалые деньги. А тот перед самыми родами, наплевав на сложную пациентку… уехал отдыхать. И, – продолжаю, понизив голос, – в конце концов, его ведь на кладбище могли зарыть и как положено, с головой. А так, подумаешь, проветрился на свежем воздухе! Так сказать, воспитательная акция была, не карательная… из-за халатности. Только Ася, – сверкнув усмешкой, тереблю ухо медведя, – не обязательно об этом болтать. Ок?
– Да… А твой брат эээ… Дима, кажется? – она тоже понижает голос, выстраивая логическую цепочку, – он что… – тянется на носочках еще ближе и потрясенно, едва различимо шепчет, – знаком с бандитами?
Да ёлки! Вот что глупышке ответить?!... К счастью, отвечать ничего и не надо. В зыбкой паузе, словно бы дрожащей как летом воздух над раскаленным асфальтом, за спиной раздается недружелюбное «Здрасьте всем!» и, когда малышка из-за меня вытягивает шею, уже теплое, обращенное только к ней: