– Тогда отойди в сторонку и закрой ушки. Я за тебя попрощаюсь, – почти приказывает.
– Но ты же не будешь…? он просто… – начинаю нервничать.
– Ася, – говорит укоризненно, с превосходством взрослого, заставляя осознать, какая же я непонятливая! Конечно, он не собирается из-за меня бить кому-то морду! А объятия и остальное – спектакль для этого, на иномарке. Возможно, Стасу проще соврать, что мы как бы пара (если в такое допустимо поверить), чтобы от меня отстали. И мне надо быть благодарной, что вообще вмешался, и заодно радоваться, что не собирается затевать бессмысленное побоище, а я вместо этого испытываю едкое, как кислота разочарование от рухнувших воздушных замков… Небо словно уже не такое высокое, просторное, чистое, а воздух горчит в горле. Обманулась, напридумывала и сама же поверила, что его внимание было чем-то настоящим. А оказалось – «фарс на публику».
– Давай, давай, топай! – пресекает возможные возражения.
Незаметно впиваюсь себе ногтями в ладонь, чтобы не выдать истинных эмоций. Второй рукой шутливо, по-военному отдаю честь, произнося «есть!» и иду прочь, напоследок отметив, как скуксилось лицо блондина.
На первом этаже жилого дома монотонно бубнит телевизор, где-то выше на балконе пронзительно мяукает кот, дальше навзрыд плачет ребенок, хохочет женщина, играет хит... Становясь у машины, Стас заслоняет обзор. Его контролирующий взгляд через плечо – и я нехотя прикрываю уши. Попробуй тут не послушаться!
Но звуки внешнего мира просачиваются сквозь пальцы. Из-за сливающегося гула, слов не разобрать. Доносятся лишь рокочущие вибрации знакомого голоса – так хищники предупреждают, что готовы броситься, если подойти слишком близко… О чем они говорят? Спорят? Дверь вишневого авто распахивается и потертые кроссовки блондина оказываются на асфальте рядом с безупречно белыми кроссовками Стаса… Вынужденно отвлекаюсь, чтобы перехватить взбудораженных собак, бока которых от быстрого бега ходят ходуном, а розовые языки вываливаются из пастей… Они там не нужны. А вдруг?… Нет. Все нормально: когда снова оглядываюсь в ту сторону, то машина уже трогается с места.
.
.
СТАС
Белая блузка отсвечивает на солнце как нетронутый первый снег, а юбка на малышке такая короткая, что если резко крутанётся – взлетит до талии… Черт! У нее же обалденные ноги! Загорелые, длинные, точёные, с аккуратными коленками и в меру развитыми икрами…. Она такая вся… и ей пятнадцать! И, глядя на выражения лиц, на неотрывный прицел глаз проходящих мимо жизнерадостных мальчишек ее возраста, я понимаю, что была б моя воля, так всю ее и засунул бы в паранджу… от греха подальше. А когда по ходу выясняется, что к ней пристает какой-то взрослый урод на машине, то еще и злость начинает колотить изнутри, ища выхода. Похоже, с надсадно воющим псом у нас сейчас одно желание на двоих…
И пожалуй, это показательный момент, подходящий для того, чтобы перестать заниматься самообманом. Прижимая к себе малышку и вдыхая аромат волос, пахнущих разнотравьем и вольным ветром, понимаю, что хватит! Шоры спали. Нет смысла талдычить, что веду себя как цербер просто потому, что малолетка, которая возле меня крутится, имеет право на покровительство, даже если не понимает с кем связалась. Моё чувство по отношению к девчонке глубже, чем закономерное желание на правах старшего ограждать ее от посягательств разных мудил… М-да хреново.
С этим козлом неохота даже разговаривать. Сразу грубо посылаю. Но у него, наверное, вместо мозгов какая-то кисельная жижа, – он оказывается непонятливым. Храбрится, лезет на рожон, выпрашивая пиздюлей… Ася – умница: занимается собаками, не смотрит пока сюда... И я технично, без видимого замаха резко бью под дых. Парень ахает и, складывается пополам, вваливаясь обратно кулем и прижимая к животу руки. Зато так доходит быстрее. И вскоре белобрысый уже цепко, как за спасательный круг, хватается за оплетку руля... А мне даже странно, что столько раз работая кулаками, никогда не приходилось делать этого из-за девушки.
– Как экзамен по геометрии? – интересуюсь, забирая у малышки Боню.
– Отлично… Стас, а что ты ему сказал?
ГЛАВА 22
СТАС
– Вот ты любопытная! – дотрагиваюсь указательным пальцем до симпатичного носика с парочкой рыженьких бледных веснушек и интонацией обозначая, что не особо расположен отвечать. Но сбить малышку с цели не так легко: выражение лица остается сосредоточенно-вопрошающим… Эх, черт! Не обманываю я ее в мелочах, а если и вру, то ближе к правде и только по веской причине. Поэтому буднично «вскрываюсь»: