– Послал его, Ась. И всё.
– А-а-а…?
Судя по говорящему взгляду, к этому ее «а-а-а» просится какое-то продолжение... С полминуты молчим в унисон. Я – в ожидании «скользких» вопросов. А она, прямо сейчас видимо, немножечко взрослея и догадываясь, что если «ковырнёт» глубоко, мне волей-неволей придётся врать.
– Ок, ясно, – закрывает тему, и я мысленно хвалю ее за благоразумие, – Спасибо.
Ася привстает на носочки, на самые кончики пальцев и тянется, придерживаясь за мое предплечье, не закрытое коротким рукавом рубашки. Она уже не так стесняется, как когда-то раньше, – смелее благодарит, прикасаясь к щеке губами, и лишь тихонько ойкает, смазано попав мне в шероховатую скулу.
Переходим изъеденную рытвинами дорогу. С разных сторон обходим здоровенный бетонный блок, который нерадивые ремонтники отволокли к обочине и бросили здесь, после того как перекрывали им движение и чинили дорогу, да ни хера не починили… Я стараюсь отвлечься, думая об этих и других отстраненных вещах, но взгляд как привязанный ползёт по линиям стройных ног... За целый год мне ни разу не подумалось, что у нее могут быть такие ноги!
Останавливаюсь переговорить со знакомым, потом еще с одним. Ася не ждёт, и я догоню ее уже на второй школьной площадке.
– Покажешь, как Снап через тебя перепрыгивает? – спрашиваю.
– Ага!... только… Нет, давай завтра.
Сегодня, конечно, не покажет. Для того, чтобы пес красиво перелетел через хозяйку, ей придется немного наклониться… Кашлянув в кулак скрываю хитрую усмешку, и через минуту, как бы между прочим, роняю:
– Что-то давно не видел, чтобы ты на лесенке висела.
– Точно! – загорается девчонка и делает шаг к турникам, – а нет… я в юбке, – объясняет мне – то ли идиоту, то ли слепому. Интересно, правда считает, что этого можно не заметить?
– Или… ты специально, да? – догадывается.
Киваю с поддразнивающим смешком, на что малышка, изо всех сил стараясь казаться серьезной, иначе не получится меня пристыдить, фыркает:
– Стас, блииин! – закатывает глаза и осуждающе качает головой, – Ладно, ещё мальчишки у нас в классе…
– А что мальчишки? – заинтересовываюсь.
– Дааа… – быстро справляется с замешательством, – типовые задачи просили показать в шпаргалках. Ну, я на всякий случай, если вдруг что-то забуду… прямо на ногах записала.
– Показала? – не удерживаюсь от вопроса.
– Послала. Вот как ты только что, – озорно улыбается. А я – озабоченный придурок, который точно так же, с удовольствием посмотрел бы «шпаргалки», сдержанно советую:
– Будут сильно надоедать, скажешь.
– Да нет, они у нас нормальные. Так, иногда дурачатся.
Уперевшись выдвинутыми назад локтями в деревянный, местами словно специально отполированный бум, я с наслаждением вытягиваю ноги. Как бы фоном слышу упорную суетливую возню сзади, но там малышка, если что присмотрит… Моё запрокинутое лицо приятно греет полуденное солнце и я, закрыв глаза, лениво прикидываю, что надо бы с приходом лета пересмотреть меню в баре и уволить неряшливую сменщицу Севы, что ребята сегодня мне нужны все, что по поводу рынка расклад пока мутный, что…
– Стааас! Подойди пожааалуйста!
Оборачиваюсь и застываю… Да твою ж мать! Что за день-то сегодня такой, что так штормит?! Глубоким, сильным вдохом пытаюсь унять разливающееся в груди тепло и привести в норму начавший убыстряться пульс. Однако напряжение держит намертво, не давая сдвинуться с места. Хотя, даже если бы не это, я все равно не подошел бы, потому что, черт возьми! не железный!
Девчонка на расстоянии каких-то семи метров присела на корточки боком ко мне и зовет, не глядя сюда… Не знаю, что там у них происходит, но она пытается сдержать собак, роющих землю как взбесившиеся экскаваторы. Малышка отталкивает их узкими ладошками, те прут снова одновременно и по очереди с обеих сторон, забрасывая песком миниатюрные, как у Золушки туфельки… Она так увлечена, что ничего вокруг не видит и не подозревает, что край ее юбочки, зацепившись за корявый сухой стебель какого-то сорняка, приподнялся.
Недобитая совесть шепчет, что правильнее отвернуться. Но покажите мне хоть одного нормального мужика, который отвернется! Если отвернулся – уже ненормальный: либо импотент, либо гомик. Ну, может еще нимб на мозг давит так, что тот отказывает… Да что за на хрен! То же самое, мог бы видеть на пляже, где куча разных таких вот ярких птичек, в куда более откровенных купальниках! Но что-то не припомню, чтобы так «забористо» реагировал.
Заставляя себя, отвожу взгляд… и тут же возвращаю обратно. Жадно, как голодный подросток рассматриваю соблазнительную попку – упругую, подтянутую, гладкую. На девчонке маленькие обтягивающие белые трусики. Вспоминается высказывание, что хорошие девочки носят именно такие – белые. На этой – белоснежные, контрастом к загорелой коже. И… наваждение какое-то! Я мысленно, будто уговариваю малышку на то, что хочу сейчас сделать: пройтись подушечками пальцев там, вдоль линии кромки, по округлости, по бархатистой коже. Очень осторожно, нежно. Только это. Дальше не зайду… Ей понравится… И тут же слышу свой внутренний голос – глумливо, в противовес заявляющий: «Что, что ей может понравиться?! Что ее лапает взрослый здоровый мужик?! Да ты напугаешь её до одури!» Напугаю, знаю. А еще знаю, что не сделаю с ней вообще ничего… Похоронив где-то на задворках совести кучу общепринятых «правильно», через некоторые вещи переступать даже для меня – табу.