Он помнил слова герцога про сопли.
– Конечно, господин Данри. – Суетливо поклонившись, Аэлла вышла.
Несколько минут до прихода родителей в гостиной царила напряжённая тишина. Кинаро сидел, уставившись на сцепленные пальцы, Джоргар с ленивым интересом разглядывал скромную, но уютную обстановку. В холле раздался стук каблучков, и первой зашла мать.
– Сынок… – тихо, неверяще выдохнула она, и Данри вскинул голову, встретившись с ней взглядом.
На усталом лице появились скорбные морщинки, углы губ опущены, а в глазах притаилась печаль. Уже официально утверждённый фаворит королевы едва сдержал порыв подойти и крепко обнять, успокоить, вытереть предательские слезинки, скатившиеся по щекам… Но под внимательным взглядом Джоргара Данри просто встал и сдержанно ответил:
– Привет, мам. Меня помиловали. – Потом повернулся к высокому гостю и представил: – Герцог Асор, моя мать, леди Кинаро.
Со стороны двери послышался судорожный вздох – ну да, мать же не знала, что сыну смертный приговор вынесли. Джоргар тоже поднялся, подошёл и взял узкую сухую ладошку, приложившись к ней губами.
– Рад познакомиться, миледи, – вежливо улыбнулся он, однако глаз улыбка не коснулась.
– Д-день добрый. – Леди Кинаро присела в реверансе, бросив на сына растерянный взгляд.
В этот момент появился отец и замер рядом с женой, сверля неожиданных гостей хмурым взглядом. Данри смотрел на любимые лица, понимая, что новая встреча будет не скоро, и набирался смелости объявить причину своего появления живым и здоровым после недели заключения.
– Время, Кинаро, – Джоргар оглянулся, выразительно посмотрел на Данри и отошёл к окну, демонстративно повернувшись спиной.
– Во что ты всё-таки вляпался, Данри? – недовольно спросил отец, и Кинаро подметил тщательно скрываемое волнение в глубине глаз. – За что тебя на неделю арестовали?
– Я во дворец перебираюсь. – Сын помолчал, проигнорировав второй вопрос. Ну не при Джоргаре же признаваться, что совратил его дочь, хотя герцог и так знал об этом. Лишний раз упоминать прискорбный факт Данри опасался. – Я теперь фаворит королевы.
Мать тихо охнула, отец побледнел. Бросив на них косой взгляд, Данри вернулся к разглядыванию паркета под ногами.
– Зато живой, – добавил он, упрямо сжав губы.
В гостиной повисла тяжёлая тишина.
– Так тебя ещё и едва не казнили?! – почти прорычал лорд Кинаро, и Данри, невольно поёжившись, понял, что отец очень, очень зол. – Что ты натворил, сын?!
– Милорд… – почти шёпотом, с мольбой в голосе, попросила мать, дотронувшись до локтя мужа.
Покосившись на неё, парень заметил яркие красные пятна на щеках и закушенную губу – ей было стыдно перед высоким гостем за несдержанность супруга.
– Как вышло, так вышло. – Данри упрямо мотнул головой. – Я постараюсь, чтобы мы виделись чаще, честно. Надеюсь, это долго не продлится, – чуть тише добавил он. – Не скучайте тут, ладно?
Ощущение неловкости с каждой минутой усиливалось, очень хотелось подойти, сказать, как он сожалеет и как будет скучать, но… «Сопли только не разводи». Звучавший в голове насмешливый голос герцога заставил остаться на месте, сдержать эмоции. Может быть, потом, позже, наедине… Когда и если королева его отпустит. Леди Кинаро тихо всхлипнула, прислонившись к плечу мужа, тот молча обнял жену, не сводя пристального, тяжёлого взгляда с сына.
– Ну что ж, фаворит, – последнее слово лорд произнёс с явной насмешкой и пренебрежением. – Удачи во дворце.
– Береги себя, милый, – шепнула мать, качнувшись вперёд, желая обнять, но остановила порыв.
– Постараюсь. – Дан склонил голову, не желая видеть расстроенные лица родителей, потом повернулся к Джоргару. – Чай будете, ваша светлость? Или поедем?
– Поедем. – Асор отошёл от окна, кивнул хозяевам, скупо обронив: – Лорд, леди, – и проследовал к выходу.
Аэлла с подносом застыла посреди холла, провожая Данри и гостя полным растерянности взглядом, но ничего не сказала.
– До свидания. – Кинаро на ходу улыбнулся экономке и поспешил за герцогом.
Пока они садились, Данри пытался справиться с горечью, оставшейся после встречи, и старательно прятал взгляд от Джоргара.
– Отца слушать надо, Кинаро, – назидательно изрёк Асор, устроившись на сиденье. – Мало юбок вокруг тебя вертится? Или не знал, чья Илва дочь?
Данри глубоко вздохнул, не поддавшись на насмешливые нотки и явную провокацию, взял себя в руки и спросил ровным голосом:
– Что именно мне надо будет делать? Помимо… основных обязанностей?
– Учить её величество быть женщиной, – хмыкнул Джоргар. – Чтобы знала, как удовольствие получить, ну и доставить тоже, и себе и мужику. И чтобы не боялась постельных утех.