Но и нынешняя граница между Востоком и Западом в Европе имеет глубокие исторические корни, которые восходят к Риму, и как раз в этом случае даже к светскому Риму, к государству. Потому что в 800 году была же погибшая, но полностью никогда не забытая Западная Римская империя совершенно официально основана ещё раз: империя Карла Великого [8] была недвусмысленно провозглашена не как новое творение, а как воссоздание Западной Римской империи. И географически в своём основном виде она несомненно почти точно соответствовала этой старой Западной Римской империи, даже если и несколько в уменьшенном и сдвинутом виде: Испания и Британия более не принадлежали к ней, зато принадлежала Германия — если не слишком точно воспринимать это — теперь уже не как раньше только до Рейна и до Дуная, а вплоть до Эльбы и до Баварского леса; так что примерно в границах нынешней Федеративной Республики Германия.[9]
Да, немцы поздно пришли в римскую Европу, в своём большинстве лишь во вторую, не в первую Западную Римскую империю; но здесь применимы слова: «Последние станут первыми» [10]. В то время, как Франкская империя Каролингов вскоре снова распалась, и королевства повсюду, с Францией во главе, мало–помалу превращались в негласные национальные государства, немцы ещё много столетий цеплялись за имперскую идею, пока в конце концов, почти иронически, не начали говорить о «Священной Римской империи германской нации» [11], которая продержалась еще почти до позавчерашнего дня, до 1806 года. И затем уже снова наготове была третья Западная Римская империя — а именно, империя Наполеона с его совершенно осознанными римскими созвучиями: Наполеон сначала был её консулом, а затем её императором, он ввёл орлов в качестве символов легионов, установил должности сенаторов и префектов, и он демонстративно пренебрегал национальными чувствами и традициями, на чём, однако, быстро потерпел неудачу. Национальные государства, наследники варварских царств, что в 476 году пришли на смену Западной Римской империи, были теперь (что стало окончательно ясно в ходе наполеоновских войн) сильнее, нежели римская идея единства, и Европа великого столетия с 1815 до 1914 года была Европой «отечеств».
Однако это также ещё была Европа своего рода. Не будем забывать, что её авторитетные государственные мужи — Меттерних, Наполеон III. и Бисмарк — всё же никогда полностью не теряли из виду европейские интересы за отечественными, и никогда не позволяли национальному делу, которому они служили, перевешивать определённые всеевропейские интересы. Каждый из них правил в течение долгого времени своей жизни — и не только своей страной, но и из своей страны — в скрытой форме — также Европой. То, что они делали это скрытно — вынуждены были так делать? — было трагедией Европы. Потому что в 19 веке во всеобщем сознании европейских народов римская идея единства впервые была полностью утрачена, и лишь это сделало возможным европейское саморастерзание в обеих мировых войнах.
Не то, чтобы не было всегда внутренних европейских войн — династические войны, религиозные войны, кабинетные войны, в последние столетия также всё больше национальные войны. Но никогда до мировых войн 20 века даже в военное время не терялось полностью чувство преобладающей общей принадлежности к Европе. И всегда мирные договоры — настоящие мирные договоры равных — после войны восстанавливали эту сплочённость. Можно сказать, что вся европейская история с 476 до 1914 года складывалась в симфонию из двух ведущих тем — старой римской темы единства и новой темы национального многообразия. Лишь в нашем столетии единство Европы одним или двумя поколениями было полностью забыто или же от него отреклись. Нации и национальные государства были всем; то, что их объединяло так долго, не значило более ничего. Результат нам известен.
В Первой мировой войне были ещё победители и побежденные, и лишь через некоторое время выявилось, что победители пострадали ещё сильнее, чем побеждённые. Во Второй мировой войне в Западной и Центральной Европе были только лишь побеждённые. Среди континентальных участников войны не было ни одного, кто после 1939 не видел бы растёртыми в порошок свои армии, чьё население не было бы вынуждено спасаться бегством и чья столица не была бы оккупирована врагом. И Англия, которая избежала этой участи, после 1945 года вынуждена была, содрогаясь от ужаса, наблюдать, как её мнимая победа оказывается поражением: потеряна её империя, её экономика дезорганизована, в последнее время даже возникла угроза её национальному единству. Национализм разорил Европу.
После 1945 года какое–то мгновение это видел каждый, и маятник качнулся назад. Десятилетие после 1945 года было временем Европы: короткий час в мировой истории, когда все побеждённые и разорённые нации Западной Европы казались готовыми найти в себе силы вернуться в своё забытое римское единство. Наверняка не случайность, скорее имелось в виду как символ то, что договоры, которые в 1957 году основали Европейское Сообщество, были подписаны в Риме. Потому что Римские договоры должны же были основать гораздо больше, чем только лишь «Общий рынок»; экономическое сообщество, как надеялись тогда, должно автоматически повлечь за собой политическую общность. Видение Генриха Манна, которое он уже в двадцатые годы назвал «Европейским Рейхом», должно было стать реальностью, наднациональной сверхдержавой «Западная Европа», третьей реставрацией Западной Римской империи после Карла Великого и Наполеона.
С трудом верится, что эти события отстоят от нас на одно поколение. Сегодня могут думать об этом лишь со стариковским смешком, с каким импотентный старец вспоминает о великой безрассудной юношеской любви. Как известно, из этого ничего не вышло. Рывок быстро ослабевает. Иногда сейчас кажется, что как будто бы европейцы все свои способности на великие дела истратили в обеих самоубийственных мировых войнах и как будто бы с тех пор вместе со своим национализмом их покинули также и их энергия и сила созидания. Кто размышляет о сегодняшней Западной Европе, тот хотя и вспомнит о Западном Риме — однако не о созидательном периоде Августа, а о периоде упадка последнего императора Ромулуса Аугустулуса.
То, что произошло тысячу пятьсот лет назад, имеет столь много ужасающего сходства с тем, что происходит сегодня. Нынешний западный европеец, которого отправят «в обратное путешествие во времени», гораздо быстрее сориентировался бы в позднем Риме, чем в средние века или же во времена Лютера или Гёте. Техническая цивилизация, высокий жизненный уровень. Черчилль как–то случайно заметил, что жизненный комфорт позднеримской Британии был снова достигнут в Англии лишь в 19 веке. И с ним одновременно пришли моральная изнеженность, политическая пассивность, утрата традиций, презрение к образованию и готовность к уходу от дел.
Исторические сравнения всегда начинают хромать, когда их начинают рассматривать слишком подробно. Несмотря на это, определённые параллели нельзя не заметить. К примеру, защиту границ тогда охотно передали приручённым германцам, так как сегодня охотно передают американцам, а далекие части империи передали неприрученным, ещё варварским германцам с тем же пожиманием плеч, с каким сегодня англичане передают свои африканские колонии Иди Амину [12] и его наследникам. И если внедрение в империю превращается в миграцию, а иностранные рабочие становятся иностранными властителями — что привело к этому? Ведь в действительности Западная Римская империя окончила своё существование в 476 году не драматически, а почти незаметно. В удобной, скучной повседневной жизни позднеримского горожанина едва ли что–то изменилось, когда военачальник Одоакер сделал себя королём и отправил в пансион мальчика Ромулуса Аугустулуса — очень порядочно, что он его только в пансион отправил, а не заколол кинжалом или не задушил. В действительности этого ожидали. Разумеется, господа, которых теперь должны были слушаться, не умели читать и писать, а ели пальцами, но на этот счёт можно было отпускать шуточки.
8
По другим источникам, Священная Римская империя была основана в 962 году Оттоном I и она претендовала на преемственность античной Западной Римской империи и Франкской империи Карла Великого (именно Франкская империя была основана им в 800 году).
10
Фраза: «последние станут первыми» (более поздний вариант: «
11
Эту форму названия империя приобрела в начале XVI века: в 1512 году Максимилиан I в своём обращении к рейхстагу впервые официально использовал наименование «Священная Римская империя германской нации» (нем.
12
Иди Амин: президент Уганды в 1971–1979 годах, создатель одного из самых жестоких тоталитарных режимов в Африке