И тогда, в течение аграрной революции, которая должна была ведь длиться много сотен лет, наверняка были совершены ужасные ошибки; и тогда наверняка вдруг переживали с ужасом эрозию почвы и образование пустынь, поскольку выкорчёвывали слишком много лесов и слишком часто у одной и той же почвы требовали того же урожая. Умные люди наверняка говорили и тогда о разрушении окружающей среды и пророчествовали катастрофу для человечества. Однако она каким–то образом была избегнута, без того чтобы люди обратили вспять аграрную революцию и снова стали бы собирателями и охотниками.
Тогда, как и сегодня человек отваживался на нечто, что ему должно было казаться кощунственной эксплуатацией и насилием над природой. И тогда он отведал от древа познания и начал чувствовать, что от него начинаются непростительные грехи. Однако сделано, так сделано, отважились — значит отважились. «Плодитесь и размножайтесь» и «Обладайте Землёй и владычествуйте над ней» [61] — эти вечные правила остаются в силе. И человек тем самым преодолевает трудности. Возможно, с божьей помощью, и в этот раз мы преодолеем.
(1974)
Наш снижающийся уровень жизни
Массы обслуживают массы; и если они больше не желают этого, то они как обслуживаемые теряют то, чего добились в качестве слуг — или даже ещё больше.
Нет, я не принадлежу к людям, которые предпочли бы лучше жить в 18 столетии. Если бы меня туда неожиданно переместили, тогда, хотя мне определённо бы некоторые вещи понравились больше — архитектура, мебель, литература, изобразительное искусство и музыка, в том числе и мода, в особенности прекрасные белые парики и мешочки для волос, с помощью которых мужчины тогда столь изящно прикрывали свои лысины — всё же мне многого бы не хватало: ватерклозета, ванны для купания, таблеток от головной боли, музыкальных пластинок, возможности быстро прибыть в другое место, если я должен туда попасть, возможности получить наркоз, если я должен буду перенести операцию, освещения улиц, холодильников, газет, уборки улиц, центрального отопления…
Я вообще не против разнообразных удобств, облегчений и приятных вещей, которые нам с тех пор подарила техника и которые объединяются под примечательным определением «уровень жизни». Они естественно не являются самыми важными в жизни, они не означают счастья — бог свидетель, нет, не это. Однако лишаться их всё же не хотелось бы, после того как они уже были.
Противопоставление задушевной поэзии керосиновой лампы и огня в камине бездушной прозе выключателя света и центрального отопления я нахожу вздорным. Я целиком и полностью за высокий «уровень жизни» и именно, чтобы сказать это сразу же, за высокий уровень жизни как можно для большего числа людей; если получится, то для всех. (Людей, которые всё время поносят «массы» и «массовую цивилизацию», не замечая того, что они сами к ним принадлежат, я нахожу ещё более неумными, чем энтузиастов керосиновых ламп). И когда я слышу, как мне кто–то говорит, что он предпочёл бы жить в 18 веке, я всегда охотно задаю встречный вопрос: в качестве кого? Предками большинства нынешних снобов барокко были именно тогдашние крепостные крестьяне, жившие в скверно освещённых хижинах короткую, лишённую гигиены жизнь и не имевшие никакой возможности слушать Моцарта.
Однако всё это только для того, чтобы избежать недоразумений. Потому что я полагаю, что наш уровень жизни во многих областях больше не растёт, а напротив, совершенно отчётливо падает, и именно, что смешно, вследствие дальнейшего развития тех самых сил, благодаря которым он прежде рос: техники, капиталистической рыночной экономики и социального прогресса. Эти силы, кажется, ведут себя как годы, годы человеческой жизни, о которых написано прелестное маленькое стихотворение [62] Гёте:
Хороший нрав у юных лет:
Чего ни попросишь — отказа нет,
И в дружбе с ними, без всякой опаски,
Мы можем прожить, как в волшебной сказке.
Но вдруг характер меняют года.
Глядишь — сварливейшие господа:
Взаймы не дают, без конца укоряют
И все, что давали, назад забирают.
Чтобы начать с чего–то совсем простого и очевидного, следует посмотреть на почту — на пересылку писем, возможность быстро, дёшево и без усилий обмениваться с друзьями и партнерами по бизнесу письменными сообщениями. Безусловно, это принадлежит к современному уровню жизни, и разумеется, в 19 и ещё в начале 20 века это дело замечательно развивалось. Равным образом однако безусловно и то, что теперь уже длительное время в этом деле наблюдается ужасающий регресс, и перспективы на будущее, если это так пойдёт дальше, мрачные.
61
Обе цитаты происходят из Ветхого Завета, Бытие, 1–28 (после сотворения человека). В немецком оригинале вторая цитата такая:»