«Осторожно, осторожно, берегись! Ты не имеешь права грохнуться сейчас вниз!» — вслух говорил я себе, стараясь заглушить охватывающий меня страх.
Я уже отдалился от коллег, но лед все не кончался. Кончилась верёвка! Я. старательно выдолбил две ступеньки для себя, две для Весека. Уперся коленями в склон и всем телом навалился на вбитый в лед конец ледоруба. Перед моими глазами была гладкая ледяная глазурь, любимый, добрый ледоруб, и мне решительно не хотелось оборачиваться. Я чувствовал, что за спиной у меня — только ледяное поле и воздух.
— Весек, можешь идти. Но прошу тебя, осторожнее! — крикнул я, не поворачивая головы.
Через минуту он добрался до меня, и я мог двинуться дальше. Вскоре лед кончился, и снова начался глубокий снег, чудесный глубокий снег, в котором я чувствовал себя в полной безопасности! Меня еще продолжала бить дрожь.
Держа путь несколько вниз, мы добрались до скального ребрышка и, поджидая коллег, стали подыскивать место для палатки.
Полчаса спустя прибыл Вальдек, затем остальные.
— Ну, братец! Я, собственно, должен бы тебя здорово пропесочить! — Он слегка злился. — Ведь на таком льду легко сорваться. С тяжелым рюкзаком, прежде чем успеешь обернуться и начнешь тормозить, ты нарушишь положение партнера, и вы оба загремите вниз. Я вколотил там четыре крюка, мои титановые кошки на льду абсолютно не держат. Но если уж даже на нем вы чувствуете себя уверенно и способны передвигаться, то почему не вырубаете нормальных ступенек?
Уже четыре. Стало сумрачно, мороз усилился. Мы энергично принялись копать площадки. Теперь, после целого дня трудов, необходимо быстрее укрыться в палатке: после захода солнца, когда становится очень холодно, растрачивается особенно много сил. Ребята облюбовали место у скальной шпоры. Время шло, но ни нам, ни им никак не удавалось поставить палатку. Видно было, как они ледоруба ми разрыхляют и утаптывают снег, потом размышляют над чем-то. Явился Вальдек.
— Мы докопались с одной стороны до самых скал, а с другой нагребли снегу, но он все время сползает вниз. Нам не удается расставить палатку целиком. Рубинеку придется спать с вами.
— Наш выбор пал на него: он из всех нас самый меленький, — добавил Вальдек, видя, что мы не в восторге от его слов. — Ваши рюкзаки можем забрать к себе.
Я не мог скрыть своего недовольства. Спать в «турне» втроем очень тесно, совсем не удастся отдохнуть. Вдобавок ко всему и у нас часть основания не умещалась на площадке. Мы уже валились с ног от усталости и с нетерпением ждали минуты, когда можно будет развалиться в теплом спальном мешке, приготовить что-нибудь поесть. А тут принудительное уплотнение. Но что поделаешь!
— Ребята, примете меня? — полушутя спросил Рубинек. — Лягу «валетом», могу заняться готовкой!
— Понятно!
Втроем мы едва уместились в палатке. Приходилось лежать на боку. Рубинек расположился головой к выходу и, как пообещал, хозяйничал на кухоньке. Весек и я лежали головой в другую сторону, в полусне ожидая, когда Рубинек предложит нам взяться за ложки.
— Уже половина одиннадцатого! — взглянул я на часы, когда мы кончили есть и стали укладываться.
— Спокойной ночи! — еще донесся до меня голос Збышека, и я заснул.
Юзек:
«У меня дела складывались неважно. Я чувствовал себя хуже, чем в предыдущие дни. Мне показалось, что и Вальдеку сегодня тяжело. Вы нагнали нас так быстро… Утомительный день, но… по-настоящему мне досталось при подготовке площадок. Это меня окончательно доконало; такая скверная работенка, что господи боже!..»
Шимек в лагере II:
«Вчера мне было плохо. Поэтому сегодня я вместе с Мацеком стал спускаться с перевала в «двойку». Шерпы кажется, отправились выше, в японский лагерь. Мы двинулись в путь только около полудня. Сверху во втором лагере было видно какое-то движение. Я решил, что там готовятся к ночлегу, и теперь, когда Мацек намерен вернуться на базу, я присоединюсь к ним. Потом лагерь II скрылся из моих глаз. Мы вышли из-за снежной складки, и я увидел… приближающуюся тройку. Меня удивило и почти оскорбило, что они следуют выше, оставив меня. Ведь Доктор до сих пор являлся моим партнером. Он должен вернуться!
Можно было просить их либо настаивать, чтобы кто-то остался со мной — ведь мне следовало заняться съемками, но, страшно обозлившись, я подумал только: «Шут с ними!» — и мы разошлись. Они, видите ли, так ужасно спешили, что успели добраться лишь до «рондо» у перевала».