По возвращении я посвятил все свое свободное от занятий в университете время работе над книгой об экономике гитлеровской Германии. Из французских газет, иногда попадавших в мои руки, я сделал вывод, что на Западе все более склонны считать, что в случае войны помощь Польше, которая все еще была союзницей Франции, может быть оказана единственно при посредстве России. И Польше в этом случае следует согласиться на пропуск советских войск через свою территорию; некоторые польские франкофилы полностью соглашались с подобным подходом. Я же был убежден, маршал Рыдзь-Щмиглы[11] никогда не согласится на пропуск советских войск. В любом случае нам всячески следовало избегать вооруженного конфликта с Германией, но не стоило и забывать, что перемирие с Пруссией во время восстания Костюшко[12] тоже надежд не оправдало.
В будущем замаячил призрак нового раздела Польши; было два пути, ведущих к разделу. Первый — германо-советский военный союз, к которому, ссылаясь на дух рапалльского договора, призывали некоторые прусские генералы во главе с генералом фон Сектом, творцом рейхсвера после Первой мировой войны. Второй — союз России и западных держав против Германии. В первом случае Советы вошли бы на нашу территорию как враги, во втором — как союзники, но конечный итог в обоих случаях был бы одинаков.
Задачи, вставшие перед нашей дипломатией, требовали огромных интеллекта и интуиции. Иногда мне казалось, ни Рыдзь-Щмиглы, ни Бек не отдавали себе отчета в той огромной ответственности, что легла на их плечи, а прятались от реальности за широкими жестами и пышными фразами. Я допускаю, Бек считал, что именно таким способом он выполняет заветы маршала Пилсудского. Я же считал, выход надо искать в создании союза стран Центральной Европы, в котором немцы — наиболее многочисленная и богатая нация — играли бы первую скрипку. Эта моя точка зрения было до некоторой степени отражением взглядов Владислава Студницкого, которые он излагал мне еще в студенческие годы. Но я и отдавал себе отчет в том, что, пока немцы одержимы гитлеровским психозом, они такой роли играть просто неспособны. Таким образом, в конкретной ситуации 1937–38 годов моя концепция могла иметь лишь чисто теоретический характер.
В 1938 году международное положение менялось прямо-таки с калейдоскопичной быстротой. В марте произошел аншлюс, т. е. присоединение Австрии к Германии. Италия не могла противостоять этому из-за связавшей ей руки абиссинской авантюры[13] и вынуждена была проглотить пилюлю. Об интервенции Франции или Англии не могло быть и речи из-за парализованной воли французского правительства и высшего военного командования. Я заметил методичное проникновение гитлеризма во все сферы австрийской жизни еще в 1935 году, во время своего пребывания в Вене, но никак не рассчитывал, что аншлюс пройдет так гладко.
В сентябре начался судетский кризис. Тогда же произошла и мюнхенская встреча глав западных держав с Гитлером, на которую главная заинтересованная сторона — чехи — не были даже приглашены. Французы, подписавшие с Чехословакией договор о взаимопомощи, практически разорвали его, согласившись на передачу Судетской области Германии. В Англии парламент воспринял мюнхенские договоренности с огромным энтузиазмом и одобрением.
Наша же политика в то время была двоякой. Мы всячески старались во время распада Чехословакии получить область Заользе. Конечно, мы могли бы сделать это как-то менее обидным для чехов способом, но мы еще слишком хорошо помнили их действия, точнее полное бездействие, в 1920 году, когда Польша обливалась кровью в борьбе с большевиками, посланными Лениным на завоевание Европы.[14] Вообще, могло сложиться такое впечатление, что наш МИД во время судетского кризиса имел какие-то договоренности с Германией, хотя мы и знаем теперь, что никаких договоренностей не было и в помине.
В дни судетского кризиса я не раз слышал по радио речи Гитлера, в которых он заявлял, что получение Судетской области — его последняя территориальная претензия в Европе. Это давало повод думать, что польско-немецкий территориальный вопрос, отложенный по подписанию пакта о ненападении до 1944 года, находится на пути мирного разрешения.
11
Эдвард Рыдзь-Щмиглы (1886–1941) — в 1917–18 годах комендант (начальник) Польской войсковой организации. Во время советско-польской войны 1920 года — главнокомандующий польскими войсками. После военного переворота 1926 года назначен Пилсудским генеральным инспектором армии. После смерти Пилсудского в 1935 году получил пост главнокомандующего и фактически был военным диктатором. В сентябре 1939 года бежал за границу.
12
Восстание Костюшко, или восстание 1794 года, — национально-освободительное восстание польского народа под предводительством генерала Тадеуша Костюшко (1746–1817) против польского магнатства, захватившего власть в результате переворота после Тарговицкой конференции 1792 года и против интервенции России и Пруссии, осуществивших в 1793 году второй раздел Польши. Целью восстания было получение независимости и воссоединение с отторгнутыми польскими землями, восстановление польской конституции 1791 года. Восстание было подавлено русскими войсками под командованием А. В. Суворова, вслед за чем произошел третий раздел Польши и она перестала существовать как государственное образование. Большая часть Польши вошла под именем Царства Польского в состав Российской империи.
13
Абиссинская война — итало-эфиопская война, пятая по счету, начавшаяся нападением итальянских войск 3 октября 1935 года на Эфиопию из итальянской колонии Эретреи. Во время войны итальянские войска применяли запрещенные виды оружия — отравляющие газы, от которых погибло около 275 тысяч эфиопов. Применение газов и других варварских методов войны заставило Лигу Наций 7 октября 1935 года признать Италию агрессором и ввести против нее жестокие экономические санкции. 5 мая 1936 года итальянцы заняли столицу Эфиопии Адис-Абебу и провозгласили создание нового колониального владения, в которое помимо Эфиопии входили Эретрея и Итальянское Сомали. 15 июля 1937 года Лига Наций сняла санкции с Италии. Итальянцы были изгнаны из Эфиопии в результате партизанской войны в 1941 году.
14
Имеется в виду советско-польская война, называемая, с легкой руки Сталина в советской историографии «третьим походом Антанты». С зимы 1919 года польские войска вступают в частые конфликты с армиями Украинской и Белорусско-Литовской республик (следует помнить, что дело происходило до создания в 1922 году единого союзного государства), и к концу августа 1919 года польские войска выходят на линию Вильно — Львов — Минск. Опасаясь оккупации больших территорий, 11 августа 1919 года правительство Ленина через посредничество польского коммуниста Мархлевского вступает в секретные переговоры с правительством Пилсудского. Однако переговоры к успеху не привели и были прерваны 14 декабря 1919 года. Пилсудский на переговорах фактически выдвинул ультиматум, требуя признать: сохранение предварительной линии границы, прекращение коммунистической пропаганды в польской армии и прекращение военных действий против Петлюры. Ленин принял все пункты, кроме последнего, что и привело к провалу переговоров. 17 апреля 1920 года Пилсудский отдает приказ о наступлении на Киев, а 21 апреля подписывает договор о военном сотрудничестве с Петлюрой. 7 мая Киев был взят поляками, но уже 12 июня отбит частями Красной армии, во главе которых стояли бывшие офицеры царской армии Тухачевский, Корк, Лазаревич, Сологуб и Сергеев. В июле на специальном заседании Политбюро принимается решение о вторжении в Польшу, против выступил только Троцкий. 23 июля создается Польский революционный комитет во главе с Мархлевским и Дзержинским. 28 июля частями Красной армии взят первый крупный польский город — Белосток. 14 августа наркомвоенмор издает приказ «Вперед на Варшаву!» Этот призыв скоро превратился в лозунг «Даешь Берлин!» Однако советские войска были остановлены под Варшавой и разбиты. 12 октября 1920 года в Риге был подписан советско-польский мирный договор, по которому Польша продвинула свои границы далеко на восток, даже дальше, чем летом предлагалось лордом Керзоном. Главком Каменев так характеризовал причины поражения: «Красная армия протянула руку польскому пролетариату, но протянутой руки пролетариата не оказалось. Вероятно, более мощные руки польской буржуазии эту руку куда-то далеко-далеко запрятали». Более серьезный анализ показывает, что основных причин поражения было две: огромный подъем патриотизма в Польше, вызванный завоеванием независимости, и ужасающая несогласованность действий частей и фронтов [в операции участвовало два фронта] Красной армии.