«Играешь с огнём, девочка. Как бы потом кровавыми слезами не обрыдаться…»
Чем дальше они пробирались, тем душнее становился город. Движение сделалось плотным, порой приходилось протискиваться сквозь толпу под приглушённую брань и брезгливые взгляды. От непрерывного гомона звенело в ушах, в глазах рябило сотнями бесполезных деталей: серебристая паутина треснувшего окна у дальнего дома, чуть приметный шрам на подбородке женщины с белокурыми локонами, полный ненависти взгляд толстяка в сером пиджаке, поношенные ботинки мальчишки со стопкой газет, замысловатый узор шпиля вдалеке… Мысли путались, расплывались вязкой кашей, в голове медленно разрастался туман: места незнакомые, слишком много народу, слишком много деталей.
Харо сделал глубокий вдох. Если не взять себя под контроль, соображалка совсем отключится, и толку от него будет не больше, чем от растерянной соплячки посреди Арены. Он оглянулся на Шестьдесят Седьмого. Тот во все глаза пялился на проходящую мимо пышногрудую девицу в откровенном наряде.
— Ты гляди, какая самочка! — соратник восхищённо присвистнул. — Я б ей присунул жало…
— Слюни подбери, баран!
— Да чего ты так напрягся? Никто ж за тобой не гонится.
— Всё нормально, братишка, я слежу, — ободряюще подмигнул Морок, каким-то образом смекнув, что его что-то беспокоит.
Человечий гам навязчиво лез в голову; туман расплылся настолько, что Харо почти перестал понимать, где находится и что вообще происходит. Нужно сосредоточиться, найти опорную точку, зацепиться за неё… Раньше ведь помогало!
Он ощущал на себе взгляды, они лезвиями царапали кожу даже сквозь одежду. Людские голоса впивались в мозг, смешивались в беспрерывный гул, сбивали с толку. С чего вдруг тот усатый тип так усмехается? Почему эта старуха машет руками в их сторону? Какого смерга те трое пялятся на них, будто на смотре? Их жесты, взгляды, слова сделались чужими, непонятными; в висках пульсировало, от треклятого тумана всё плыло перед глазами; мир стремительно превращался в бесформенную массу, и эта масса грозила вот-вот раздавить его под собой.
«Всё это наваждение, всё это только мерещится! Нужно найти точку, сконцентрироваться… Отвлекись, переключись на что-нибудь!»
Харо завертел головой, но в сплошном потоке хаоса никак не удавалось выцепить хотя бы одну яркую деталь — всё сливалось в бурлящую и гомонящую кучу. В отчаянии, почти бездумно он схватился за нож и с силой стиснул лезвие. Ладонь обожгло болью, но в голове мгновенно просветлело. Мешанина образов начала распадаться, обретать очертания. Он уже мог различать лица, одежду, отдельные фразы. Теперь эти образы не были такими назойливыми, они снова зажили собственной жизнью и не лезли червями под черепную коробку.
Подобное уже случалось, в последний раз там, на площади, когда Ровена встречалась с уруттанцами. Правда, тогда было куда проще, всё своё внимание он всё время концентрировал на девчонке, тем более с его позиции открывался вид и на подмостки, и на королевский кортеж, и даже на дом, где принцесса скрылась вместе с Твин.
Твин…
«Надеюсь, сестра, ты уже добралась до Земель и встретила Слая. Надеюсь, там вы оба будете счастливы».
Кто-то легонько коснулся плеча, и Харо обернулся. Получилось немного резковато, и Ровена, вздрогнув, обеспокоенно нахмурилась:
— Ты в порядке?
— Д-да… госпожа, — он сжал кулак, пряча заливающую перчатку кровь.
— Ты мне не отвечал! — она продолжала испытующе смотреть на него, точно пытаясь прочесть мысли.
«Бесполезно, девочка, мне б самому в них разобраться».
— Ладно… Пойдём глянем, что там продают, — Ровена указала на здание с огромными витринами, пестреющими разномастным тряпьём свободных: узорчатые куртки, портки из блестящих тканей, рубахи с воротниками в мелкую дырку. Как они вообще такое носят? Какой в них прок?
Пропустив громыхающий экипаж, Ровена пересекла мостовую и нырнула в приоткрытую дверь. Харо обречённо последовал за ней, оставив собратьев дожидаться у входа. Заваленное тряпьём помещение безлюдствовало, если не считать самого хозяина. Тот смерил принцессу долгим оценивающим взглядом, но убедившись, что перед ним свободная, одарил её снисходительной улыбкой:
— Добро пожаловать! — и тут же уткнулся носом в расстелённую на прилавке газету.
Ровена мгновенно скрылась меж рядами платьев и прочей непонятной мишуры, и, не найдя себе занятия, Харо принялся рассматривать замысловатую вязь на какой-то накидке. Что там конкретно пытались изобразить, он так и не понял: аляповатые цветы, витиеватые линии… И не лень же кому-то разрисовывать кусок тряпки! Вот татуировки — другое дело, да и получалось у Твин гораздо лучше… Чёрт, опять не туда несёт!