Он протянул руку для рукопожатия по примеру людей из ее мира. Таня пожала крепкую сухую ладонь мужчины.
– Отныне вы – часть семьи. И любой, кто вас обидит, будет иметь дело со мной. Кстати… мои люди как-то присылали вам приглашение, но вы почему-то отказались…
Таня все поняла по недосказанности, о каком приглашении шла речь.
– Я не мог его принять по физиологическим причинам.
– Вопрос снят.
***
Таню и Пашу взяли под охрану. Теперь возле её двери все время дежурило несколько големов, способных в одиночку разобраться даже с тэй хала. Поэтому она спокойно смогла подготовиться к выступлению.
Под охраной Таню привели на защиту научной работы, где её дожидалась комиссия не только представителей из людей, но и из народа камней. Помимо восьми мужчин, сидело еще две женщины.
– Вас что-то смущает? – заметила Танин взгляд женщина.
– Извините меня, я первый раз вижу женщин вашей расы, – оправдалась Таня, готовя свои записи.
– Алексей, можете отложить свою речь, – сказала она со снисходительной улыбкой, – нам она неинтересна. Перейдете, пожалуйста, сразу к демонстрации.
Сконфуженная Таня, едва справляясь с волнением, подошла к клетке с подготовленным заранее грызуном, который безуспешно скреб лапками гранит и был огорожен двойным защитным полем. Таня отмерила дозу и сделала укол пискнувшему от боли животному. Прошла минута, после чего грызун начал отламывать куски гранита.
– Эффект временный? – спросила вторая женщина.
– Эм… глубокие исследования в данной области пока не проводили, но животные с маленьким сроком жизни до конца сохраняли полученную физическую силу.
– Передозировка бывала?
– Бывала. За дозой надо тщательно следить, так как передозировка ведет к смерти.
– Сколько раз можно делать инъекции?
– Один раз. Так как эффект у подопытных не пропадал, еще большее увеличение силы вело к смерти.
– На людях ваше исследование испытано?
– Нет, я еще не получал такого разрешения.
– На мой взгляд, проект сырой, – произнес мужчина из народа камней, листая страницы доклада Тани. – Но надо отдать должное, делал не магистр, а всего лишь студент, у которого нет необходимого доступа и опыта.
– Студент, которому сорок девять лет, – фыркнул один из магистров людей.
– Но он и поступил в тридцать шесть лет, что поздно для человека, – зачитала женщина, – в последний год обучения на четыре года впал в комму, год восстанавливался. Два года готовился к защите.
– После комы вы хорошо восстановились, Алексей, – произнес еще один человеческий мужчина. – Практически нет дефектов речи и проблем с памятью. И движения лишь слегка дерганы.
– Это заслуга моего куратора Мака. Он проводил терапию по моему восстановлению, – её слова вызвали негативную реакцию среди молчавших магистров людей, словно она сказала некую ересь.
– Алексей, можете идти, нам надо посовещаться без вашего присутствия, – произнесла женщина, делая какие-то записи.
Таня едва не споткнулась на выходе, извинилась перед комиссией за свою неловкость, и со вздохом облегчения закрыла за собой дверь.
– Ну, как все прошло? – встречал ее новоявленный спонсор в сопровождении магических телохранителей.
– Не знаю… сказали, что проект сырой…
– Они про всех так говорят. Это ж народ камней. Они всегда предвзяты к людям.
– Но и люди не поддержали…
– Мы ставку делаем, Алексей, не на людей, – улыбнулся мужчина. – Поверьте моему опыту, люди вас не поддержат. Хорошо, если вам, хотя бы один человек поставит положительную оценку.
– Там были женщины… – поделилась Таня, взволновано заламывая руки.
– О, а это редкость. Но будем надеяться, что они объективны.
Совещание вскоре закончилось. К Тане и к ее покровителю подошла женщина в крайней раздражении. Еще немного и она начала бы метать молнии.
– Алексей, вы удачно прошли защиту, – довольно сдержанно произнесла она.
У Татьяны вырвался вздох облегчения.
– Я хотела спросить, что с вашим лицом?
– На табуретку упал, – смутилась Таня.
– Видимо, ваша табуретка имела форму кулака, – еще сильнее разъярилась женщина.
– Я – Сенджо, – представился мужчина и увел тему разговора в иное русло: – собираюсь сделать вложение в будущие проекты Алексея.
– Для нас это хорошая новость, потому что мы собирались ему предоставить рабочее место у себя.
– Рад это слышать! – пришел в восторг мужчина».
«Как забавно, Оля – заговорил голос. – Тебе так хотелось исправить несправедливость, произошедшую с твоей сестрой? Или тебе самой хотелось наказать своих обидчиков?
– У меня нет обидчиков… – плотно сжала губы Оля.
«Ну, как же. Судя по комментариям на полях страниц, еще как есть».
– Я ничего не обязана отвечать!
Прозвучал злорадный смех.
– Смотри, смотри…
Олястрашилась увидеть очередное видение, а в том, что оно будет, она не сомневалась. И не ошибалась.
«Ульяна сидела в разгромленной лаборатории и размазывала по лицу кровь и злые слезы, а на полу лежало пять обезображенных трупов. Спишут ли на несчастный случай или же будут судить, как преступницу?
Ульяна сдерживала силу до последнего момента, но когда ей сломали нос… все произошло как в тумане.
– Позвать не могла? – укоризненно произнес Дахот, появляясь рядом.
– Они сразу начали бить, – всхлипнула Ульяна. – Как же я устал…
– Хватит реветь, как будто впервые убиваешь, хотя… реви, да погромче, с истерикой, чтобы услышали.
Дахот снял с пальца Ульяны кольцо и надел его себе.
– Теперь ждем, – он сел рядом с плачущей женщиной и обнял ее за плечи.
Когда зашел кто-то из коллег, начались крики, паника и беготня. В лаборатории моментально стало многолюдно и шумно. Вызвали представителей закона.
– Снова она… да что ж за баба такая?! – воскликнул законник, всплеснув руками, и накинулся на «Лёшу»: – Я же выписал вам предписание, чтобы вы вместе с ней везде ходили и из дома ее не выпускали одну!
– Так… мы и были вместе, когда эти налетели, – «невинно» ответил Дахот-Лёша. – Они по мою душу пришли, а она… ну, они решили её на моих глазах… сами понимаете…
– Это обвинение?! – непонятно откуда вылез Жабос.
Вместо ответа Дахот растерянно указал на изуродованное побоями лицо Ульяны.
– Вы могли сами ее избить, чтобы прикрыть следы своего преступления! – не сдавался Жабос.
Ульяна даже плакать перестала от его заявления. Невозмутимый Костолом Мак подошел к ней и осмотрел ее лицо, болезненно вправил кость на место.
– Следы от кулака не его размера, – закурил Мак.
– И как вы это увидели?!
– Жабос, я могу ожидать такой вопрос от студента, но не от магистра, у которого десятки защищенных научных работ по биомагии, – насмешливо отвечал тэас. – Сами посмотрите, магистр.
– Вы забываетесь, хаит!
– Если вы хотите повесить на моего студента убийство этих людей, магистр, то я вас в этом поддерживать не стану. В Харуре даже дети знают, что эту женщину, – указал Мак на Ульяну, – трогать опасно из-за нестабильности её магии, но нашлись пхалы, которые об этом забыли и решили поиграть со своими палочками перед её носом.
– Выбирайте выражения, хаит!
– Я не буду выбирать выражения, магистр! – рявкнул Мак. – Или оплачивайте им посещение борделей или кастрируйте!
– Вы за это ответите, хаит! Все ответите! – на этой ноте Жабос покинул лабораторию.
Мак зло пнул один из трупов и цинично стряхнул на тело пепел.
– У нас завтра проверка, а они мозгами мне стены испоганили! Мы только вчера их покрасили! Ры-а-а!
Никто не стал комментировать поведение Костолома, а Дахот поспешил увести Ульяну подальше от беснующегося куратора, пока и ей от него не перепало.
Вечером пришло письмо, что Ульяну посадили под домашний арест. Она не имела права покидать дома без специального разрешения магистров. На выходе из здания поставили двух големов охранять от любопытных.