– Дриада, – ответила Шейли. – Хаммадейн, я думаю.
– О, ты помнишь меня! – прощебетала Хаммадейн, и захлопала своими тонкими ладонями. – Но ты только что говорила, что ощущаешь это!
Резкая перемена темы дриадой смутило эльфийку. – Что ощущаю? – спросила она.
– Волнение в воздухе! – воскликнула Хаммадейн. – Это голоса дерев что ты слышишь. Они в страхе, и не могло быть иначе.
– Что это за бред? – проворчал Галладель, подходя к Шейли.
– О, нет, не бред! – ответствовала Хаммадейн, неожиданно несчастным голосом. – Идет могучая сила, и их слишком много чтобы дерева могли их счесть. И они несут огонь и топоры! О, эльфы должны остановить их – вы должны.
Шейли и Галладель обменялись смущенными взглядами.
– Внемлите! – воскликнула дриада. – Вы должны услышать.
– Мы слушаем! – прорычал раздраженный Галладель.
– Внемлите деревам… – обьяснила Хаммадейн. Ее голос удалялся – и ее тело, казалось, тоже – по мере того как она растворялась в дереве. Шейли бросилась вперед, чтобы поймать дриаду или последовать за ней, но протянутые руки эльфийки встретили лишь грубую кору могучего дуба.
– Дриады, – протянула Шейли, ее тон был далек от доброжелательного.
– Слушать деревья, – усмехнулся Галладель. Он пнул дерн у основания огромного дуба и отвернулся.
Шейли была удивлена степенью раздражения короля. Говаривали, что деревья Шильмисты прежде всегда говорили с лесными эльфами, что однажды деревья поднялись с корней и вышли на бой за Делланиля Квиль'квиена, эльфийского короля-героя в давно прошедшие дни. Это была лишь легенда для юной Шейли, но наверняка Галладель, прямой потомок Делланиля, жил в те времена.
– Как мы знаем, наш противник приближается, – начала Шейли, – в большом количестве. И мы знаем, откуда они идут. Я устрою еще один сюрприз…
– Мы знаем только то, что сказала нам дриада! – заорал Галладель. – Ты рискнешь всей обороной ради мимолетной болтовни дриады, этого существа, по своей натуре полного полуправды и коварных чар?
Вновь девушка была поражена необоснованным гневом Галладеля. Дриады никогда не были врагами для эльфийских дружин, и могли даже стать полезными союзниками.
Галладель глубоко вздохнул и похоже успокоился, повидимому тоже поняв неуместность своей ярости.
– У нас есть только слова Хаммадейн, – Шейли продолжила осторожно, – но я не сомневаюсь что наш враг в пути. Есть множество оборонительных высот между нами и северной границей. Будет благоразумно начать готовиться, что бы там не говорила дриада.
– Нет, – твердо сказал Галладель. – Мы не должны сталкиваться с врагом вновь. Мы не сможем вновь застать их врасплох и исход может быть гибельным.
– Наши войска сильнее у сердца леса, – продолжил Галладель, – и здесь мы сможем легче перемолоть всю их силу, если она действительно приближается.
Шейли посерела, но осталась твердой как адамант. – Если мы сбежим, мы оставим им на уничтожение многие мили леса, – прокричала она. – Шильмиста наш дом, от самого южного дерева до самого северного!
– Даоин Дан не так далеко, – Тинтагель предложил компромиссный вариант. – Пещеры дадут нам убежище, и безусловно, горные склоны работают нам на пользу.
Шейли обдумывала предложение несколько мгновений. Она должна была подготовиться перед следующим наступлением, но она прекрасно понимала, что Галладель не последует ее суждениям. Даоин Дан, Холм Звезд, выглядел разумным компромиссом. Она кивнула Галладелю.
Короля эльфов это похоже не убедило. – Есть лучшие места к югу, – сказал он.
Шейли и Тинтагель обменялись испуганными взглядами. Обоим хотелось чтобы Эльберет был здесь, ведь эльфийский принц был ближе к их образу мысли, больше жаждущий сберечь то немногое, что осталось от славы Шильмисты. Возможно Галладель жил слишком долго; бремя правления на протяжении столетий не могло не оставить на нем свой след.
– Наших врагов тысячи, по всем докладам, – Галладель зашипел на них, чувствуя их скрытое неодобрение – его самого и его суждений. – Мы имеем меньше семи сотен, и слабую надежду что наша храбрость поможет нам отбросить черную лавину. Не путайте храбрость с глупостью, говорю вам я, а я пока еще ваш король!
Младшие эльфы исчерпали свои аргументы, тем более что по всему эльфийскому лагерю в сосновой роще раздавались крики. – Пожар! – доносилось оттуда.
Один эльф проломился сквозь кусты, чтобы доложить своему королю. – Пожар! – крикнул он. – Наш враг поджег лес. На севере! На севере! – Затем эльф развернулся и убежал, вновь сквозь естественную изгородь.
Галладель отвернулся от Шейли и Тинтагеля, нервно пригладил рукой свои вороные волосы, и пробормотал несколько проклятий Эльберету за его уход.
– Даоин Дан? – спросил Тинтагель с осторожной надеждой.
Галладель покорно махнул рукой в сторону волшебника. – Как хотите, – безразлично ответил он. – Как хотите.
Когда Фелкин вновь открыл глаза, он тут же зажмурился от утреннего сияния. Лес вокруг него был мертвенно тих, но прошло много времени прежде чем гоблин собрался с духом вылезти из листьев. Он раздумывал было пойти и посмотреть что стало с его спутниками, затем фыркнул над этой мыслью и припустил со всей скоростью в сторону лагеря Рагнора у северной границы леса.
Фелкин почувствовал себя спасенным, когда он услышал стук топоров. Небо впереди него светлело, густой навес поредел, и неожиданно деревья кончились, зато вокруг выросли элитные гвардейцы Рагнора, восемь огромных и волосатых багбэров.
Они глядели на бедного дрожащего Фелкина с высоты своих семи футов, злыми желтыми глазами.
– Ты кто? – потребовал один из воинов, тыкая трезубцем гоблину в плечо.
Фелкин задрожал от боли и страха, почти так же боясь багбэров как оставшегося позади эльфа. – Фелкин, – провизжал он, склоняя голову в знак покорности. – Разведчик.
Багбэры забормотали что-то на своем гортанном языке, затем один из них ткнул его еще больнее. – Где остальные?
Фелкин прикусил губы чтобы не закричать от боли; проявление слабости только воодушевит жестоких чудовищ на большие издевательства. – В лесу, – прошептал он.
– Мертвы?
Фелкин покорно кивнул, затем он ощутил что вдруг взлетел в воздух, потому что один багбэр схватил его за жидкие волосы и оторвал от земли. Фелкиновы кожистые руки лишь хлопнули в воздухе, когда он попытался схватиться за могучую руку багбэра. Безжалостная тварь держала его только за волосы на протяжении всего пути через просторный лагерь. Фелкин продолжал кусать свои губы и сдерживать слезы как только мог.
Он заметил, что они направлялись к большому, замаскированному шатру. Рагнор! Это слово словно вонзилось в дрожащего гоблина; он упал в обморок и ему захотелось никогда не приходить в себя.
Но он очнулся, и тут же пожалел что не остался в лесу и не попытал счастья с эльфом.
Рагнор сперва выглядел не очень страшно, пока сидел за большим дубовым столом в середине шатра. Затем огриллон встал, и Фелкин взвыл и пополз задом по земле. Тычок трезубцем вернул его на свое место.
Рагнор не уступал ростом багбэрам и был вдвое шире в плечах.
Его черты больше всего напоминали орка, с носом похожим на свиное рыло и одним клыком, торчащим подобно бивню из угла его рта, над верхней губой. У него были огромные, налитые кровью глаза и тяжелые, зловеще нахмуренные брови. Хотя лицом он напоминал орка, его тело больше походило на его предков-огров, с толстыми руками и ногами, канатами мускулов, и бочкоподобным корпусом, о который могла бы насмерть разбиться лошадь на скаку.
Огриллон сделал три больших шага и стал рядом с Фелкином, нагнулся, и бережно – слишком бережно! – поднял гоблина на ноги.
– Остальные мертвы? – спросил Рагнор своим хриплым, командным голосом.
– Эльфийцы! – воскликнул Фелкин. – Эльфийцы убить их!
– Сколько их было?
– Много-много! – ответил Фелкин, но огриллона похоже не впечатлил. Рагнор засунул свой большой палец за щеку Фелкина и приподнял гоблина на цыпочки. Грубое орочье лицо со зловещим дыханием придвинулось меньше чем на дюйм от гоблина, и Фелкин подумал что вновь потеряет сознание – хотя он понимал, что Рагнор оскальпирует его, если он осмелится.