— Посторонись! — брызгая слюной, крикнул главарь и со всей силы дёрнул приятеля в сторону. Слава не удержался на ногах, отправившись прямиком на грязный холодный пол. Бетон обжёг голую кожу на локте и колене, оставляя болезненные ссадины.
— Сеня! — беспомощно крикнул Слава, вглядываясь в стремительно удалявшуюся спину друга.
— Задержи тварь! — выплюнул Сеня, вырвавшись наружу и с грохотом захлопнув за собой дверь.
— Нет! Нет!
Слава вскочил на ноги, игнорируя боль под действием адреналина, подбежал к двери и навалился на неё всем телом, пытаясь открыть.
— Не оставляй меня тут! Выпусти!
Сеня ничего не ответил, спасаясь сам, ценой чужих жизней. Через миг послышался металлический звон, когда неподъёмная чугунная балка привалилась к двери, а следом и гул камней — Сеня заваливал проход всем, что попадалось под руку.
— Выпусти! Она сожрёт меня! Сеня! — Слава отчаянно барабанил кулаками по двери, всё ещё на что-то надеясь. Слёзы сами собой брызнули из его глаз.
Где-то там, на воле, Сеня смачно сплюнул, подкатывая ко входу на заброшенный маяк последние камни, отдышался, вытирая своё вспотевшее лицо, а после развернулся и быстро двинулся прочь.
До последнего Слава пытался докричаться и достучаться до него, но теперь уже бывший приятель даже не обернулся. И вскоре в пустом чреве старого маяка не осталось никого, кроме оголодавшего морского чудовища и дрожавшего мальчика, жавшегося к запертой двери.
Когда Слава всё же набрался сил, чтобы обернуться, его кровь, казалось, застыла в жилах, и всё тело объяла холодная липкая волна страха. На лестнице, безжизненно раскинув руки в стороны, лежал мёртвый Толик. На его груди сидела тварь, жадно присосавшаяся своей пастью к пустым глазницам, с чавканьем заглатывавшая вытекшее месиво глаз, отрывая сочные кусочки плоти.
Задыхаясь от ужаса, Слава закрыл себе ладонями рот, чтобы не привлечь внимание твари случайным вскриком или скулежом. Он сполз на пол, подобрал под себя ободранную ногу и прислонился спиной к ледяной поверхности двери. У него не было ни палки, ни камней под рукой, ни даже какого-нибудь захудалого ножичка, чтобы попытаться отбиться. И мысли вязли в удушливой патоке страха.
Тварь закончила свою трапезу. Она выгнула спину, а по её усикам пробежала лёгкая дрожь. Быстро соскочив с трупа, перебирая ножками, чудовище поспешило в сторону Славы. Каждый шаг по металлическим ступеням отдавался мелодичным стуком, рождая трепет в сердце мальчика, который широко распахнутыми глазами смотрел на приближение своей смерти.
— П-пожалуйста, не трогай меня!
Вряд ли человеческая речь была ясна этому чудовищу из глубин, но неожиданно оно всё же замедлило ход. До Славы оставалось едва ли больше пары метров, а тварь вдруг вся подобралась, подтянула к голове все сегменты своего длинного неприглядного тела и защёлкала жвалами. Мальчик крепко зажмурил глаза и перестал дышать, ожидая своей неминуемой кончины.
Но чудовище не прыгнуло.
А спустя несколько невообразимо долгих секунд со стороны твари и вовсе раздались какие-то гортанные отрывистые звуки. Слава боязливо приоткрыл веки. Чудовище содрогалось на полу в неясных позывах, и через миг из его пасти хлынул фонтан крови и непереваренных кусков плоти.
Вся недавняя трапеза твари за минуту превратилась в зловонную багровую лужу, растёкшуюся по полу. Слава на всякий случай не шевелился, хоть зрелище чудовища, без остановки извергавшего из себя потоки крови, заставляло и его желудок сжиматься в болезненных спазмах.
Когда из нутра твари больше нечему стало исторгаться, она обессиленно упала на бетонный пол, прямо в лужу, и так и осталась там лежать. Лишь дрожащие усики и бегающие мутноватые глазки указывали на то, что она ещё была жива и следила за своей будущей жертвой.
Потянулись бесконечные часы ожидания. Слава сидел на полу напротив омерзительного чудовища и боялся даже предпринять попытку двинуться, чтобы не спровоцировать его. Если бы у мальчика был телефон, можно было бы попытаться позвать на помощь, но в их компании телефоны всегда водились лишь у Толика, которому их покупали богатые родители, да у Сени, который регулярно отнимал их у кого-нибудь за школой. Ещё печальнее была мысль, что Славы даже никто не хватится, ведь мама только на днях уехала на дачу, оставив «взрослого и самостоятельного» сына за главного в пустой квартире. А Сеня уже, наверняка, успел всем вокруг наврать, куда делись остальные его приятели.