Несчастный фермер молча отступал от кровати, где бесновалась его молодая и не так давно красивая супруга.
– Проклятие тебе, раб, проклятие тебе! – выла она. – Я нечист! Я нечист!
Аниций резко повернулся и выбежал под дождь. Паулина замолчала и обмякла на постели, тяжело дыша и жадно хватая ртом вонючий воздух. Банри обессиленно опустилась на ближайший колченогий табурет и попыталась осознать, что она только что сейчас услышала. Как неграмотная крестьянка, вряд ли прочитавшая хоть одну книгу за всю свою жизнь, смогла выдать такую в некотором роде поэтичную речь? И это уж не говоря о том, что она назвала Акатоша Аури-Элем, да еще упомянула Потерянного. Современные сиродильцы в большинстве своем вообще о нем ничего не знали. Девушка судорожно вздохнула. Теперь ей стало ясно, что именно в речи Паулины казалось странным – женщина изъяснялась грамматически верно, вот только интонации были совершенно неправильными, словно до недавнего времени она говорила на абсолютно другом языке, а имперский диалект тамриэлика был ей чуждым.
Девушка встряхнула головой, поморгала и взглянула на Паулину. После той дозы снотворного, что влила в нее целительница, фермерша должна была уже спать крепким сном, но ничего подобного. Женщина ерзала на вонючей постели, сжимала и разжимала кулаки и не оставляла попыток избавиться от пут, что-то злобно бурча себе под нос.
Хлопнула входная дверь. Банри обернулась как раз чтобы оказаться лицом к лицу с мокрым как мышь Аницием. Он схватил лекарку за плечи и с такой силой приложил спиной о деревянную перегородку, что едва дух не вышиб.
– Я не звал их! – заорал мужик, брызжа слюной от ярости. – Я их не звал, а значит, это ты! Гадина!
Фермер замахнулся на девушку здоровенным кулаком, но опомнился, когда она взвизгнула от ужаса.
– Зачем? – с болью спросил он. – Зачем ты им сказала?
– Да кому сказала?! – выкрикнула Банри, пытаясь высвободиться из медвежьей хватки.
Дверь опять заскрипела.
– Отпусти девушку, сын мой, – раздался от входа новый голос. – Это не она сообщила о твоем несчастье.
Аниций уронил руки и повернулся к говорившему. Банри отскочила от фермера подальше и, растирая плечо, уставилась на вновь прибывших со смешанным чувством злости и опасения. Двое из троих были членами Синода – это было видно по их вычурным одеждам, даже дождевики были изукрашены богатой вышивкой с эмблемами организации. Хуже и быть не могло, Банри предпочла бы иметь дело с шутами из «Коллегии Шепчущих», там хоть изредка, но все же попадались по-настоящему талантливые и знающие маги. Третий пришелец как раз стаскивал изрядно промокший потрепанный плащ, являя на свет жреческую мантию. Аккуратно повесив его на спинку ближайшего стула, священник внимательно осмотрел присутствующих и улыбнулся.
– Мы опоздали, – проговорил один из колдунов, обращаясь к нему. – Похоже, хозяин совсем отчаялся и привел знахарку. Да еще соплю какую-то.
Банри заскрежетала зубами.
– Я не знахарка, – процедила она, с трудом сдерживаясь, чтобы не швырнуть в мага ближайший метательный снаряд. – Я целительница с лицензией!
– Не ври! – возмутился другой колдун. – Едва от сиськи оторвалась, а туда же. Кто тебе выдаст лицензию, малолетка?
От злости у Банри пропал голос. Она шагнула вперед, засовывая руку в ворот рубахи и вытаскивая висящий на тонкой, но прочной цепи значок, удостоверявший ее право заниматься медициной и наличие навыков, необходимых для этого.
– Это для вас достаточное доказательство?.. – прошипела она, ткнув бляху колдунам прямо под нос.
– Ты… – начал один, но был прерван жрецом.
– Ну довольно, – примирительно сказал тот. – Мы здесь не для того, чтобы выяснять отношения. Хотя, дитя мое, я бы хотел взглянуть на твой значок повнимательнее. Кстати, откуда ты?
Хмурая Банри пожала плечами и протянула священнику свое удостоверение.
– Из Скинграда.
– Очень интересно… – произнес жрец после небольшой паузы и вернул бляху ее владелице. – Воспитанница приората Готтлсфонт? Очень жаль, но я почему-то ничего о тебе не знал до сего дня.
Он воззрился на своих спутников, которые переминались с ноги на ногу возле двери.
– Мы тоже, – нервно признался один из них. – У нас есть только сведения из реестра, предоставляемого здешней гильдией лекарей и аптекарей.
Священник вопросительно взглянул на девушку.
– Можете не смотреть так, – фыркнула она. – Я не член гильдии.
– Почему же так?
– Потому что эти жлобы отказались меня принимать. Я была готова и взносы платить, и даже ходить на их идиотские собрания, но мне сказали, что я самозванка, и что лицензия моя – подделка. И вообще, такие соплюхи не могут быть образованными целителями. Вот и все. Они бы меня вообще из города выгнали, если бы не вступился кое-кто из замка.
– Значок нельзя подделать, – спокойно отметил жрец. – Вернее, можно, но подделку легко изобличить, так что твой явно подлинный.
– Да, я знаю, – криво улыбнулась девушка. – Я помню, как мне его вручали.
– Что ж, – вздохнул священник, – теперь ситуация прояснилась. К сожалению, из-за нечистоплотности твоих скинградских коллег, ты оказалась не в то время и не в том месте.
Банри похолодела.
– О, не волнуйся, – поспешно добавил жрец. – Никто не собирается причинять тебе какой-либо вред. Просто мы разослали предупреждения по поводу этой семьи всем целителям и даже знахарям и аптекарям в Западном Вельде, для того, чтобы они не вмешивались в это дело. Ты здесь, поскольку твоего имени не было в списке рассылки.
– А что насчет искалеченной девочки? – хмуро спросила лекарка. – Ей вы тоже не велели помогать? Потому что никто из тех засранцев даже задницей не пошевелил.
– Мы не знали о детях, – влез один из магов. – Иначе прибыли бы раньше…
Другой колдун вдруг пихнул товарища локтем под ребра, и тот замолк. Но Банри уже все поняла. Эти ублюдки – и жрецы, и Синод, давно знали, что в «Скальных осколках» происходят нехорошие вещи, но только сейчас собрались с этим разобраться. Сволочи. Девушка покосилась на Аниция, но фермер стоял, понурившись, и явно не прислушивался к разговору.
– По всей видимости, ты достаточно умна, – негромко заговорил жрец, обращаясь к лекарке, – и хорошо знаешь свое дело. Ты давно должна была понять, что это не по твоей части.
Он глянул за спину Банри, туда, где на загаженной постели располагалось то, что раньше было молодой женщиной по имени Паулина.
– Я пришла в основном из-за девочки, – столь же тихо отозвалась целительница, – и думала, что и ее матери смогу помочь… Но…
Девушка сделала паузу, облизала губы и ломким голосом продолжила:
– Я… я дала ей сильное снотворное с полчаса назад. Большую дозу. С учетом всех факторов, включая ее изможденность, она должна была вырубиться почти сразу…