Он направился к отелю «Гиацинт» и постоял на улице, глядя на дом, в котором прошло его детство. Гостиница была все такой же великолепной: четыре этажа со сводами из гранита, золотые горгульи по углам, огромные окна, местоположение, которому позавидовал бы император, – неподалеку от Ассамблеи. Каждое окно украшали пурпурные портьеры с эмблемой семьи Граппо: треугольник, прорезанный молнией.
Даже не верилось, что когда-то Граппо считались одной из могущественнейших семей-гильдий в Оссе. И было это не так уж давно, всего несколько поколений назад. «Гиацинт» – все, что осталось от их прежнего богатства и престижа.
А сам Демир – это едва ли не все, что осталось от семейства Граппо.
На улицах повсюду праздновали день зимнего солнцестояния. Гуляки в масках, скудно одетые, несмотря на холод, с жестянками зимнего пива в руках, перебрасывались ленточками бумажного серпантина, следуя за хлебными фургонами, с которых беднякам раздавали бесплатную еду. В другой день Демир и сам с удовольствием повел бы себя легкомысленно: глазел на женщин, потешался над клоунами и помогал раздавать зимнее пиво с крыльца отеля. Но не в этот день. Не тогда, когда ступени отеля покрыты черным траурным ковром.
Демир взбежал по массивной мраморной лестнице к высоким двойным дверям «Гиацинта» и вошел внутрь, сунув пару банкнот удивленному портье. За время своего путешествия он преобразился, сменив блузу провинциального рабочего на алый камзол с пурпурной и золотой отделкой. Он повел плечами, чувствуя себя скованно в изысканной одежде, пытаясь выйти из роли Демира-мошенника из провинции и снова стать Демиром Граппо, достойным гласдансером и новым патриархом семьи-гильдии Граппо.
Эта перемена, увы, была теперь такой же естественной, как шум и грязь в столице.
Почти все портье, коридорные и официанты, сновавшие по фойе, были незнакомы Демиру, но зато он сразу уловил ритм их движения. Пройдя через бельэтаж, он поднялся по широкой лестнице на второй этаж, где его остановила охранница семьи Граппо в форме портье – молодая, с хорошеньким личиком, которое портил боевой шрам поперек щеки. На поясе у нее висели меч, пистолет и пробковый мешочек с годгласом. Ноготь на мизинце левой руки был помечен фиолетовой краской клиента – знаком вассальной зависимости от семьи Граппо.
– Вы кого-то навещаете, сэр? – спросила она, ловко встав на пути у Демира и оттерев его от коридора.
Удивительно, что она даже не взглянула на его руки, прежде чем вмешаться, а вместо этого бестрепетно встретила его взгляд.
Демир поднял правую руку ладонью к груди, показывая знак.
– Адриана уже мертва, – сказал он. – Зря Бринен усердствует, выставляя охрану.
На лице молодой женщины отразилось секундное замешательство, и она широко раскрыла глаза:
– Вы – мастер Демир?
– Он самый.
Она ахнула:
– Мастер Ворсьен говорил, что вы появитесь только завтра! – Она огляделась, точно в растерянности, потом отсалютовала. – Я – Тирана Кирковик. Начальник охраны отеля.
– Теперь есть и такая должность? – удивленно спросил Демир.
Его мать никогда не придавала большого значения мерам безопасности, настаивая на том, что ее отель – это именно отель, а не семейный особняк.
– Да, сэр. Я работаю здесь уже четыре года.
Демир заглянул ей в глаза. По-прежнему ни покорности, ни страха. Ее не волновало, что он гласдансер, лишь немного смущало то, что он – новый хозяин. Прекрасно.
– Значит, ты – Кирковик.
– Так точно. Хэммиш Кирковик – мой дед.
– Мне нравится Хэммиш. Как он, все еще в Иностранном легионе?
– Вышел в отставку в прошлом году, сэр. Он всегда хорошо говорил о вас.
– Это потому, что он плохо разбирается в людях. – Демир окинул Тирану взглядом с головы до пят: солдатская выправка, прямая спина, ладонь уверенно лежит на рукояти меча. Что ж, кажется, его мать удачно выбрала начальника охраны. – Приятно познакомиться с тобой, Тирана. Сообщи Бринену, что я буду в апартаментах матери.
– Слушаюсь, сэр!
Тирана повернулась к нему спиной и поспешила в фойе.
Демир пошел по длинному, крытому малиновым ковром коридору, пока не увидел маленький боковой холл с табличкой на веревочке, преграждавшей путь: «ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖАЩИХ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН».
Он нырнул под веревку и подошел к двери. Та была заперта, но стоило нажать на защелку, спрятанную под золотым листом в трех дюймах справа от косяка, как дверь щелкнула и пружинисто распахнулась. Демир шагнул через порог.
Покои матери состояли всего из двух помещений, прежде служивших кухней и комнатой отдыха для слуг. Все осталось почти нетронутым: белые стены с фиолетовыми вставками, массивный камин из синего форджгласа между окнами, выходившими в парк, письменный стол и книжные полки из ароматного кедра, тяжелые кресла с откидными спинками для гостей. Слева была дверь спальни, теперь закрытая, рядом – другая дверь, которая вела в потайные коридоры, пронизывавшие весь отель.