Этот знак напоминал о мученической смерти основателя Церкви Равенства, отца Латаля, который был повешен за убийство Владыки Эалайи. Виселица сломалась под ним: согласно учению Церкви, дерево не вынесло позора от возложенной на него миссии. У палачей, конечно же, нашлась другая виселица – более стойкая в своих убеждениях, или, может быть, более озабоченная своей карьерой. Она смогла прекратить жизнь отца Латаля, но не начатое им правое дело: после смерти основателя Церкви люди начали борьбу за Освобождение, положив начале целой эпохе в истории Сегая, в ходе которой родилась Империя Братских Народов. Нынешние ее обитатели обожествляли все связанное с Освобождением, потому-то Церковь и выбрала своим знаком сломанную виселицу. О теле отца Латаля церковники тоже не забыли: дождавшись погребения, они выкопали его останки, мумифицировали и после окончания войны выставили для обозрения в прохладных подвалах самого большого столичного храма. Мумия также стала объектом поклонения, притягивающим адептов Церкви со всей страны. Считалось, что лобызание мощей Латаля способно исцелять болезни, приносить удачу и избавлять от вредных мыслей. Вера граждан Империи в Латаля, Церковь и Эдем была так велика, что они никогда не задумывались, нормально ли это: целовать труп и поклоняться орудию умерщвления, пусть даже и сломанному.
Наконец, профессор Гекрат отвлекся от, очевидно, очень волнующей беседы с Валеем и обратился к Ярину:
– Ну-с, молодой человек, здравствуйте, здравствуйте. Как настроение? Хорошо? Отлично! Давайте посмотрим на ваш этюд.
Ярин приступил к созданию своей иллюзии. Сначала появилась гора, потом на нее легли тропы, на тропы – рельсы, и вот уже вагончики, движимые инерцией, начали бег по спускам и петлям. Валей внимательно изучал конструкцию, и его глаза постепенно сужались: не то от внимания, не то от неодобрения. Феодим на этюд не смотрел вовсе – почти не мигая, он пристально рассматривал Ярина. Молчание прервал Гекрат:
– Да, юноша, блестяще, блестяще… Вижу, вас тоже увлекла легенда о дороге короля Регга?
Ярин удивленно взглянул на Гекрата. Я вспомнил дорогу короля Регга? И катание по ней?
– Как, вы не слышали? О, это старая сказка Горных Городов. Давным-давно, еще до открытия Ашалайи, народ короля Регга нашел в ущелье близ нынешнего Нимца богатое месторождение. Были в этом ущелье и медь, и серебро, и даже золото, но стены ущелья были непроходимы, почти отвесны. Первооткрыватели спустились туда с великими усилиями и жертвами, и лишь легендарное мастерство гномов-старателей позволило им вернуться оттуда и принести самородки. Но не было и речи о том, чтобы переправить туда людей и снаряжение для освоения богатства, не говоря уж о том, чтобы это самое богатство оттуда поднять. Что же делать? – спросил Гекрат, обводя слегка осоловевшим взглядом опытного лектора стулья позади Ярина. Скучающий Валей закатил глаза, а Феодим продолжал сверлить Ярина своим колючим взглядом. Гекрат продолжил:
– Регг был не из тех, кто упускает счастливый случай, и вдобавок он был весьма сведущ в волшебстве. Призвав свои знания, он построил бревенчатый путь в ущелье – вот примерно как у вас – и вагонетки сновали вниз и вверх, перевозя припасы, руду и рабочих.
– До изобретения парового двигателя? – скептически ввернул Валей.
– Задолго до него, – не заметил укола Гекрат, – это вообще было первым упоминанием о рельсах в истории Сегая. Всегда полезно знать об истоках, знаете ли, – вновь принялся вещать Гекрат, – так вот, Регг и сам проехался в своей вагонетке, и до того ему понравилось, что стал он кататься каждый день, быстрее и быстрее, вкладывая в движение все больше своей изрядной колдовской силы…
– И что в итоге? – спросил Валей.
– Ну, в итоге в один прекрасный день дорога развалилась, и Регг свернул себе шею.
– Я так и знал, – удовлетворенно кивнул Валей, – мне эта штука с самого начала показалась подозрительной.
– Нет-нет, я не к тому. Ничего подозрительного. Просто нельзя же ездить наобум, нужно сначала все тщательно посчитать. Как вот у вас, например, – обратился Гекрат к Ярину, – все идеально, просто блестяще! Хоть сейчас строй!
– И зачем? – проскрипел Валей, – ну, может быть, оно и просчитано, но какова цель? Тут я никакой руды не вижу, какое-то бессмысленное катание туда-сюда.
– Ну… я просто подумал, как это должно быть весело, кататься в такой штуке, – ответил Ярин, – думаю, детям понравилось бы.
– Да-да, королю Реггу тоже нравилось, и, кстати, он учредил специальные дни, когда любой желающий… – завел было рассказ Гекрат, но Валею уже порядком надоела вся эта галиматья о короле Регге:
– Дети? Но мы же не можем построить такую штуку в каждом городе!
– А зачем? – недоуменно спросил Ярин.
– Как зачем? Ну, допустим, мы построим такую дорогу в Назимке, а как же дети из других земель? У всех должны быть равные возможности! Вот если бы это был типовой проект, который можно было бы быстро и недорого построить в каждом городе… Или, еще лучше, возить ее из города в город…
– Но ведь такую высокую и быструю дорогу никак не сделать передвижной, да и дешево ее не построить!
– Вот и незачем ее строить. Детские игры должны развивать, воспитывать будущих строителей, воинов, лекарей. Здесь же сплошное баловство, а сколько железа, сколько ресурсов?..
– Можно же продавать входные билеты, как на поезд, – предложил Ярин, – детям праздник, а заодно можно им рассказать и о Регге, и о том, как важно сначала подумать, а уже потом…
– Наживаться на детях? – Валей, недослушав, выпучил глаза. – То есть все это ради банальной наживы? Ну конечно! Я так и знал! Что за молодежь нынче пошла, никаких идеалов, никаких устремлений, это просто возмутительно! А как же дети из небогатых семей?
– Ну, Валей, ну главное же в ученике талант, а применить его к чему-нибудь полезному мы всегда успеем, – попытался погасить конфликт Гекрат. – Я думаю, из парня получится первоклассный волшебник, и, конечно…
– Кхм, – кашлянул Феодим. Профессора сразу же замолчали. Мрачный экзаменатор пользовался большим авторитетом в Академии, хотя в жизни не построил ни одной машины, ни одного здания – вообще ничего. Зачем? Значок иерарха Церкви заменял собой и успехи, и достижения, и опыт.
– Молодой человек, расскажите о себе. Я хочу знать, откуда вы, и кем были ваши родители, – равнодушным тоном приказал Феодим.
Ярин рассказал правду – или вариант правды. Родителей он не помнил, жил у тетки недалеко от Сталки, она же обучила его волшебству. Гекрат заинтересовался книгами, которые читал Ярин – по его словам, они были довольно-таки редкими – но завязавшийся было разговор снова прервал кашель Феодима. Он продолжил свои расспросы:
– А кем работала ваша тетка?
– Она… была на пенсии, – ответил Ярин. Какая этому типу разница, кем работала Орейлия?
– А до пенсии?
– Ну, она жила не в самой Сталке, а как бы… в лесу.
– Вот как? Она не хотела работать во благо Империи?
– Она построила мельницу в Сталке, но ее прогнали во время Освобождения, – по лицу Феодима пробежала тень.
– Почему же народу потребовалось прогонять ее?
– Ну-у-у… Это была ее мельница, но потом работники потребовали отдать ее им, а когда она отказалась…
– Так-так-так, – лицо Феодима исказилось от презрения, – живет в лесу, знается с волшебством и вдобавок не желает делиться с народом. Она же ведьма! Бесопоклонница! Мальчишка, что ты тут забыл? Тебе самое место в лесу, вместе с твоей теткой!
– Но у меня-то никакой мельницы не было, я…
– Феодим, право, ну почему обязательно бесопоклонница, вы же знаете, время такое было, разные были ситуации, да и мальчик-то тут причем? – расстроенно вмешался Гекрат.