– Ты хуже даже, чем вот эти! – следователь ткнул пальцем в висящие на стене портреты воров и грабителей, – те, может, от бедности воруют, а ты – от жадности своей. Вор ты! Вот и посиди с ворами. Раскаешься, сдашь своих хозяев – может, условкой отделаешься, а так – сидеть тебе до морковкина заговения. Я не удивлюсь, если выяснится, что ты еще и с бесамии путаешься! Эй, стража! Увести его!
Стоявший за дверью стражник вошел в кабинет, защелкнул наручники на руках Ярина, поднял парня за шиворот, и повел по коридору.
Они спустились в подвал, где были расположены камеры, и стражник остановил Ярина у одной из них. За решетчатыми дверями он увидел своих новых соседей – полтора десятка или около того, они были набиты в камеру столь плотно, что в ней едва оставалось место. Сидели тут по большей части тролли и гоблины. Их лица были пусты и злобны, а тела были покрыты рисунками – каждый из них рассказывал о своем обладателе. Тот был убийцей, а этот – разбойником. Услышав приближение стражника, они обернулись, уставившись в проход. Некоторые улыбались, встречая Ярина взглядом – злобным, интересующимся. Новая игрушка.
Парень нервно сглотнул. Он только сейчас понял, что шутки кончились. Это казалось невероятным, абсурдным, но это происходило: из-за найденной рыбьей чешуи и холодильника он действительно оказался в мире существ, которых даже в Империи считали отбросами. Никакие аргументы, никакой разум не мог помочь ему. Он поймал на себе оценивающий взгляд какого-то заматерелого тролля, и его наполнила паника. Ярин был силен, но не умел драться, и в любом случае не смог бы справиться с такой толпой. Один раз, тогда, в поезде на Назимку, ему удалось одержать верх над троими – но здесь противников было гораздо больше, и потом, таинственная сила лишь дважды за все это время удостоила его своим появлением… О, почему он не пытался лучше! Бесовщины испугался, дурак ты эдакий…
Вдруг Ярин услышал негромкий звук трубы, доносившийся из камеры в углу. Стражник, уже подносивший ключи к замочной скважине, готовясь открыть дверь в новую, страшную жизнь, предначертанную Ярину, вдруг замер и повернулся на звук. Сидящие в камере тоже перевели глаза в его сторону. Они как-то подобрались, вытянулись, словно ожидая чего-то. Стражник убрал ключи в карман, и медленно, словно нехотя, повел Ярина дальше. Они вновь остановились около камеры, маленькой и пустой, в самом конце коридора. Зазвенела дверь, и дверь камеры закрылась за парнем.
Когда глаза парня попривыкли в полумраку, он обнаружил, что был не один.
На нарах, заложив руки за голову, растянулся Эжан.
Глава 20. Ни спасения, ни пощады
Небо над Щачином было наполовину синим, наполовину голубым, и сквозь крыши домов на востоке пробивался багрянец рассвета. Улицы ожившего города были заполнены суетливо спешащими на работу и учебу людьми. Киршт влился в общий поток, но шел он отнюдь не в ЩИСХИЖ, и даже не в привокзальное кафе. Сегодняшний день будет совсем другим.
Двое суток он перечитывал свои старые тетради по военному делу, оставшиеся у него со времен учебы в Латальградском университете. Казалось, это было так давно, целую вечность назад! Он смотрел на карты городов, испещренные множеством стрелок – именно такие его учили рисовать на проходивших раз в неделю занятиях. Карты изображали тактику захвата западного Щачина переправой через горы, или взятие Олони морским десантом – исключительно в оборонительных целях! Ведь Империя никогда не вела захватнических войн, она лишь защищалась от нападающих на нее неприятелей. Или приходила на помощь народам, которые желали освободится от гнета своих бесопоклонников-поработителей – именно так, по официальной версии, к Империи добровольно присоединился Щачин.
Масштабы на этих картах были, конечно, совершенно другие, но суть – та же самая, и гном набросал вполне сносный, как ему казалось, план захвата Монастыря, и его обороны в течение нескольких часов. Он успеет освободить Штарну, и Мирта тоже согласилась, что времени ей хватит. Можно ли доверять этой женщине? Киршт ни на минуту не верил, что Мирту подослала Церковь. По закону, их с Хйодром можно было арестовывать уже после того, как они покинули квартиру Мирты, просто за заговор. Ариану хватало и меньшей вины для арестов и заточений. Но, может быть, Мирта действительно шпионка Альянса? Если и так, это не волновало Киршта. Угроза со стороны Альянса была лишь туманным предположением, гипотетической возможностью по сравнению с тем осязаемым злом, что Империя и Церковь уже принесла ему и его городу. Даже раньше было достаточно просто заглянуть за Разлом, чтобы увидеть ту жизнь, которой он лишился. Заключение Штарны в Монастырь помогло Киршту окончательно выбрать сторону.
По дороге Киршт снова повторил план нападения, во всех деталях. Расположение Монастыря в горной местности, с единственной подходящей к нему узкой дорогой делало оборону довольно простой. Что же касалось захвата… С обычным оружием для этого потребовалась бы небольшая армия. Но колдовской горн Мирты до неузнаваемости преображал представления о военном деле. У Киршта было время испытать его волшебство: на Хйодре, на бабках у подъезда, на вокзальной алкашне… Результаты обнадеживали. Некоторые люди были менее восприимчивы, чем другие – а может быть, просто хуже мыли уши – но большинство послушно прыгало на одной ноге или приседала по приказу. Выпивоха в закусочной, не моргнув глазом, отдал ему свою бутыль с остатками водки – немыслимая жертва! И даже те, кто находил в себе силы сопротивляться магии горна, хотя бы ненадолго замирали и собирались с мыслями. Этого будет достаточно для того, чтобы воспользоваться арбалетом или кинжалом – их Мирта тоже раздобыла.
Главное, чтобы в Монастыре внезапно не оказалось несколько десятков стражников или, тем паче, гвардейцев. Может быть, Монастырь охраняли во время «восстания» – Киршт грустно усмехнулся, вспомнив, что и он сам считал это опереточное действо восстанием всего каких-то четыре дня назад – ведь, в конце концов, Иан требовал освободить оттуда Раслава. Но сейчас Киршт хорошо понимал, что требования Иана причиняли Ариану не больше неудобств, чем жужжание надоедливой мухи, случайно залетевшей в комнату. Как же они были наивны! Кроме того, после новых запретов Ариана все силы стражников и Искателей были брошены на патрулирование улиц, разгон собраний и слежку за вредными мыслями. Да и к тому же, Монастырь – это не тюрьма, не сберегательная касса и не дворец Наместника. Люди недолюбливали его, даже боялись, но все-таки он был окружен неким ореолом… святости, что ли? В общем, идея нападения на Монастырь плохо укладывалась в голове. Хотелось бы надеется, что и в голове начальника городской стражи тоже. Мирта соглашалась, что охраны будет совсем немного. Хорошо, если так. Три-четыре десятка медношлемных означали верную смерть. Или каторгу, или заключение в этом самом Монастыре – как карта ляжет. Впрочем, если приказать одним напасть на других… Киршт кивнул, добавив эту идею в копилку других.
Мирта уже была в условленном месте, вместе с обещанной крытой повозкой, запряженной парой козлов. На сей раз она была одета в жуткую ватную телогрейку и грязно-серый пуховый платок, а ее руки и лицо были перемазаны землей. Самая обычная баба, везущая снедь в Монастырь. Да, это может сработать.
– Хршее утро, так ведь? – бросила она, проглотив половину гласных по гномьей манере. Все правильно, гномы в окрестных деревнях говорили именно так, – држи!
Киршт взял из рук Мирты горн, и вздрогнул от прикосновения холодного металла. Он позволял командовать не только другими, но и самим собой. Киршт ощутил собранность, решимость – словно острый стальной клинок рассек неопределенность и сомнения. У него был план, но до сих пор парень сомневался в каждом пункте, постоянно думая о том, что может пойти не так. Теперь же план казался превосходным. Время размышлений закончилось. Пришла пора действовать.
– И кстати, пока не забыла – вот тебе ключ от квартиры с Гедеоном, – сказала Мирта уже без деревенского говора, – ума не приложу, что с ним делать! Так что решай сам. Если я доживу до вечера, то уберусь из Щачина, и скорее всего навсегда, так что беспокойся только за себя и Хйодра. Н-все, впред!