У нас на глазах человек расслабляется, к лицу приливает кровь. Теперь с помощью новокаина я блокирую нервные окончания в области шеи с двух сторон, чтобы, придя в сознание, раненый не сошел с ума от боли.
Тем временем остальные хирурги заканчивают свои операции. Напряжение в зале передается всем. Они с любопытством подходят и наблюдают за нами. Все смотрят на изуродованного человека, который по-прежнему выглядит как водолаз.
Мы успели, нам удалось! С каждой минутой дыхание налаживается: через двадцать минут русский очнулся.
Главврач тоже пришел в себя. Кажется, он под впечатлением от сделанного и очень доволен собой. Неожиданно начинает болтать без умолку. Все улыбаются.
Осталось наложить мягкую повязку, и дело сделано. Теперь нужно только обрабатывать рану. Воздушная эмфизема спадет сама.
Конечно, все счастливы. Иногда единственное, что человеку нужно, – это просто быть счастливым.
Патрульные поневоле
На следующий день главный врач армии приказывает мне отправляться в Усть-Долись, деревню, расположенную прямо на краю окруженной территории, около озера Невель. Говорят, тамошний полевой госпиталь крайне перегружен. Судя по карте, местечко расположено в сорока километрах к югу от Пустошки. Итак, сначала нам нужно ехать до Пустошки, а затем свернуть на юг. Тяжелые бои с русскими, попавшими в окружение, все еще в полном разгаре. Невзирая ни на что, они пытаются прорваться.
– Господин генерал-майор, – спрашиваю я, – вы не знаете, дорога от Пустошки на юг, в сторону Усть-Долиси, свободна? Сумеем ли мы добраться?
– Не имею ни малейшего представления, – усмехается он. – Да вы сами увидите. Поезжайте спокойно. Все будет в порядке.
Необычное утешение.
Я в бешенстве. У меня отобрали Густеля, перекинули его на другую машину, а вместо него в качестве ассистента дали какого-то непробиваемого флегматика, в чьих хирургических и водительских способностях я вовсе не уверен, и как назло именно перед этой поездкой в Усть-Долись. Густеля необходимо вернуть! Я мчусь к командиру и договариваюсь с ним. Нам дают открытый автомобиль, что меня очень устраивает.
До Пустошки все идет гладко, затем начинаются приключения. Ни один человек не может нам сказать, что нас ждет в лесу южнее Пустошки. Сначала мы переправляемся через несколько взорванных Иванами мостов, затем оказываемся в необъятно огромном лесу. Рядом со мной на сиденье лежит готовое к бою оружие. Местность становится все более пустынной, не видно ни одной машины, ни единой души, мы сами кажемся себе покинутыми всеми. Повалено много деревьев, однако мы каким-то чудом проезжаем и движемся дальше по темному лесу, по совершенно прямой просеке, каждый момент ожидая сюрпризов.
Дорога поворачивает, и нашим глазам открывается пренеприятнейший сюрприз: на бесконечно прямом пути далеко впереди мы видим танки.
– Дружище, Густель, давай вправо. Сворачивай на обочину и останавливайся.
Он выкручивает руль, в то же мгновение я высоко поднимаю бинокль и осматриваю приближающуюся танковую колонну. Кто это может быть? Иваны? Немцы? Щекотливый вопрос. Чертовски неприятная ситуация. Я не могу поверить в то, что это русские танки. Однако полной уверенности нет.
– На, посмотри. – Я передаю бинокль Густелю. – Думаю, это немецкие танки.
Густель не уверен. Взволнованно я говорю:
– Если это русские танки, то у нас в багажнике есть граната. В любом случае поедем на свой страх и риск. Давай едем дальше.
Медленно-медленно Густель давит на газ, машина трогается. Я не выпускаю танки из виду. Выстрелов не раздается, это успокаивает.
– Густель, прибавь газу.
Он переключает скорость на вторую передачу. А потом мы дружно и с облегчением вздыхаем, по белым четким крестам распознав немецкие танки. Они останавливаются перед нами. Из люков выглядывают люди в черной форме. Сверху долетает голос озадаченного лейтенанта:
– Откуда вы? Кто вы вообще такие? Как оказались за линией фронта?
– Разрешите представиться, – я отдаю честь, – хирург-консультант армии. Впереди дорога свободна от врага, господа!
Тут вся компания ухмыляется, эхом разносятся смешки.
– Теперь хирурги вместо патрульных? – шутит, спускаясь с танка, командир колонны.
– В свободное от работы время, господин капитан. Главный врач армии пообещал: все будет в порядке. И как видите, все действительно оказалось в порядке.
Дружный хохот.
– Скажите-ка, доктор, нельзя ли вас переманить в наш взвод? Может быть, в качестве разведчика или заградительного щита?
– Пройденный этап, – небрежно отмахиваюсь я, – все было, господин капитан. Четыре года солдатом во время Первой мировой, тогда у меня тоже был взвод, но я все испортил. Теперь перешел на другое поприще.