Жан покраснел, его ноздри стали широко раздуваться. Гильом хлопнул его по плечу и сказал:
– Ерунда! Они не знают, пока, что мой покойный отец не снял с Робера своего проклятия! Вот. А, когда они узнают об этом, им придется хорошенько призадуматься, на чью сторону стать…
Жан успокоился немного:
– Сир. Так, что выходит, ваш батюшка так и не простил на смертном одре Робера? Это же меняет дело!
– Да, Жан. Именно. Это и меняет дело! Ну, ладно, хватит о пустяках. Сейчас мы движемся на Винчестер. Наша задача – сходу или обманом, но захватить королевскую казну. Мои верные люди уже ждут нас возле замка. Их мало – человек десять, но они там служат в одной из смен стражи.
– Тогда, я побежал к своим рыцарям готовить их к маршу…
Гильом хотел, было, отпустить Монтгомери, но, вспомнив что-то важное, задержал:
– Жан! Друг мой и верный вассал. Слетай, не в службу, а в дружбу, к мессиру де Клэр. Я забыл ему передать, чтобы он обеспечил торжественную встречу и надежный эскорт для монсеньора Ланфранка – архиепископа Кентербери. Он приедет, это точно. Причем, в ближайшие дни! Он мне нужен до зарезу!
Монтгомери побежал догонять де Клэра, чтобы передать распоряжения Гильома относительно архиепископа Ланфранка. Принц не стал дожидаться его возвращения и приказал выступать к Винчестеру. Ему нужна была королевская казна…
Монтгомери нагнал их быстро и, с его прибытием, отряд поскакал во весь опор своих коней к замку.
Прибыли они только под утро 15 сентября. Ворота замка были закрыты, подъемный мост поднят. Гильом решил рискнуть и, подъехав к воротам Винчестера, громко протрубил в рог. Через мгновение из бойницы раздался голос стражника:
– Чего надо в такую рань?!
– Открывай ворота, слепой! Я – Гильом Второй Нормандский, сын и наследник короля-герцога! Срочно открывай ворота и зови коменданта замка! Измена и война!
Стражник исчез, оставив Гильома в полном неведении. Конь Гильома, несмотря на быструю скачку, все еще не отошел от темпа и перебирал ногами, стуча копытами по бревнам моста.
«Откроет – или нет?» – Думал Гильом, сидя на коне. Минуты ожидания тянулись медленно, словно сама вечность остановила время. Он даже вспотел от переживаний и ожидания ответа.
Внезапно, подъемный мост вздрогнул и стал опускаться на канатах, издавая неприятный скрежет.
«Вот бездельники! Не могут смазать салом канаты подъемника… – усмехнулся Гильом, радуясь неожиданной победе.
Мост опустился, открылась створка ворот. Перед принцем показался заспанный комендант.
– Долго я еще буду стоять на мосту и ждать, когда сыну Гильома Завоевателя откроют ворота королевского замка? – Гильом Рыжий решил немного напугать коменданта. Это, похоже, ему удалось.
Комендант замка Винчестер, рыцарь Готье де Ла Бюр, так испугался грозного крика Гильома Рыжего, что, от неожиданности, упал на колени:
– Ваше высочество! Не казните! Не узнал вас в спешке. Гарнизон и замок Винчестер всегда открыт для принца крови. Простите меня, старика…
Гильом решил, что сейчас нужно сыграть в милосердие. Он спрыгнул с коня и подошел к коменданту:
– Встаньте, верный комендант! Мы не желаем наказывать своих верных слуг. Король-герцог Гильом Завоеватель, Божьей милостью король Англии и герцог Нормандии, умер!
Коменданта чуть не хватил сердечный удар. Он, стоя на коленях, зашатался и, чуть было не упал, но Гильом подхватил старика, добавив:
– Надеюсь, казна в порядке? Новый повелитель Англии желает осмотреть казну…
Старик собрался с силами:
– Да, Ваше… Ой! Простите меня, сир! Казна Англии ожидает вас, Ваше королевское величество!
Гильом улыбнулся и поднял старика рыцаря:
– Служи мне верно! Кроме меня – никому ворота замка не открывать! Даже, если приедут с моим приказом или письмом! Понял?
– Да, сир, понял…
– Раз понял – пошли в замок. И, не забудь ворота закрыть!
– Будет исполнено, сир, – комендант побрел за Гильомом, входящим в замок Винчестер…
Первый этап захвата короны Англии прошел, на удивление, легко и быстро. Казна Англии была в руках Гильома Рыжего. Оставалось только ждать. Это, пожалуй, было, самым невыносимым испытанием для импульсивной натуры сына покойного Завоевателя.
Гильом только к вечерней молитве закончил проверку казны, хранящейся в башне Винчестера. Он сильно устал. От блеска золотых и серебряных монет и слитков рябило в глазах, голова разболелась так сильно, словно сразу же за глазами была одна сплошная болячка. Гильом коснулся пальцем глазницы, упираясь в заднюю стенку глаза, ноющая боль ощущалась каждой клеточкой его мозга. Голова, словно котелок, налитый густым киселем, словно колыхалась при каждом движении.
«Надо подышать воздухом. Устал…» – решил Гильом и поднялся на террасу башни.
Свежий вечерний ветерок, казалось, немного освежил Гильома, приятно проникая в вырезы его пурпуэна, еле заметно шевеля волосы на его голове. Осень в этом году была по-особенному приятной. На удивление, совсем не было дождей, которыми славилась Англия в это время года. Лето, упорно упираясь, не хотело сдавать свои позиции дождливой и промозглой английской осени без боя.
Гильом сел на широкую и удобную дубовую скамью, так любимую его покойным отцом, вытянул свои длинные ноги, обутые в высокие сапоги крепкой испанской кожи. Глубокий вдох свежего вечернего воздуха немного освежил Гильома, отогнав на мгновение головную боль. Он поднял голову и стал смотреть на вечернее небо, с его розоватым закатом и облачками, подернутыми закатом солнечных лучей. Где-то неподалеку от замка в рощице пела птица, высоко в небе вились быстрыми стайками, скользя словно тени, ласточки. Гильом вздохнул и закрыл глаза.
«Боже мой! Как я устал… – сказал Гильом сам себе. Он редко показывал на людях свои чувства и переживания, стараясь изображать ледяную статую. – Как же я устал. А, ведь это – только первый шаг к короне…»
От раздумий его отвлек рыцарь, заглянувший из-за двери башни:
– Сир! Прибыл гонец из Лондона!..
Гильом молча махнул рукой, чтобы гонца пропустили к нему. Вошедший, судя по одежде и цвету волос – сакс, услужливо поклонился и произнес:
– Великий Витенагемот Английского королевства принял единодушное решение поддержать вас на престоле Эдуарда исповедника при согласии возврата старинных английских вольниц. Фирд собирается в Лондоне, Дувре и Йорке!
– Хорошо, гонец. Передай Витенагемоту, знатным и свободным саксам, что Гильом Рыжий принимает условия и исполнит обещанное. Я выеду в Лондон завтра, пусть встречают меня…
Герцог Робер Куртгёз закончил принятие оммажа от нормандских сеньоров, бывших на своих землях и присутствовавших на похоронах его отца. Он немного утомился от этой повторяющейся, раз за разом, процедуры целования и повторения слов клятвы сюзерена:
«Принимаем тебя,… в число наших людей за земли и держания, коими ты и твои предки держат от нас и наших предков, герцогов Нормандии…»
Робер вышел на балкон дворца Руана и посмотрел на широкую Сену, вяло несущую свои воды к Английскому каналу. Река делала широкий изгиб, словно демонстрируя городу и герцогу свою природную мощь и спокойствие, непоколебимое веками. Робер взмахнул несколько раз руками, разминая затекшие плечи и спину, улыбнулся широкой открытой улыбкой и потянулся, было, за кубком вина, стоявшим рядом на столике.
«Как прекрасно, хотя и утомительно! Наконец-то…» – сладко зевнул Робер, потягиваясь.
Он уже явственно представил себя, стоящим на носу корабля, пристающего к Гастингсу.
– Да! Именно, к Гастингсу! – Громко вслух произнес Робер.
Ему непременно хотелось вступить на берега Англии именно в Гастингсе, пройтись с армией мимо поля, на котором его отец мечом добыл себе вожделенную корону английских королей.
Внезапно, сильный переполох, шум и невнятные разговоры отвлекли его от сладостных мыслей. На балкон вбежал Готье де Кутанс, его расстроенное и испуганное выражение лица озадачили Робера: