Имеет ли на это право, решать, кому жить, кому нет? Как будет отвечать перед тем, кто будет вправе судить ее саму?
Да, та еще задачка.
Настя долго думала, затем повернула ключ зажигания и тронула свой «Ауди». Впереди ждал контактный адрес, полученный утром от отца Михаила.
В споре между одним человеком сейчас и миллионами завтра победила банальная арифметика.
2. О сущности бытия
Quid est veritas? (Что есть истина?)
Вопрос Понтия Пилата к Христу.
Юго-Восточная Иудея, 779 год от основания Рима
Человек сидел на земле и молился, находясь в глубоком трансе. Он был худ, лохмотья свисали с изможденного тела. Лицо осунулось, щеки впали. Из-под кожи торчали кости, он более напоминал скелет, чем живого. Но подошедший знал, что глаза человека, стоит тому их открыть, будут лучиться ярким чистым светом.
— Ты пришел? — спросил сидящий.
— Да. Сорок дней прошло.
Подошедший оглянулся. Вокруг, насколько хватало взора, простиралась пустыня. Да, это была не Сахара и не Аравия. До ближайшего жилья полдня пути, но для человека, сидящего на песке, это было не важно.
— Они ушли? — таким же сухим и бесцветным голосом спросил он.
— Да. После нашего разговора вернутся. Но пока ты свободен. Никто не будет влиять на твой Выбор.
Человек улыбнулся и открыл глаза. Действительно, те лучились. Инициация завершилась. Сидящий стал мессией.
— Здравствуй. Я ждал тебя.
— Знаешь, зачем я здесь?
— Да. Но не понимаю, что еще нового ты можешь мне сказать?
Собеседник усмехнулся.
— Думаешь, в мире все так просто? Захотел — сделал, и всем стало легко?
— Я не хочу, чтоб было легко. Я хочу, чтоб было лучше, это разные вещи.
— Да, конечно! — стоящий усмехнулся. — Знаешь, я ведь тоже хотел, как лучше! Чтоб всем стало хорошо! Чтоб не было боли и горя! Войн и болезней! Но ты знаешь, чем все окончилось?
— У меня свой путь. — Сухо ответил сидящий.
— В свое время я думал также.
— Я не буду творить зло. Позволю убить себя, но не пойду твоим путем.
Стоящий расхохотался. Громовые раскаты эха его хохота прокатились через всю пустыню.
— Наивный! Ты думаешь, если не будешь делать зла, принесешь в мир добро? Как бы не так! Хочешь, я расскажу, что будет?
Сидящий молчал.
— А будет следующее: твоя религия распространится по всему миру. Из религии праведных фанатиков она превратится в веру жадных богачей, купцов и магнатов. Твоим именем будут закабалять народы. Как собственные, так и чужие. Твоим именем будут убивать людей. Во благо ТВОЕЙ религии люди будут брать оружие и ехать на край света, чтобы убивать!.. Насиловать!.. Грабить!..
С ТВОИМ именем на устах жрецы будут кидать в костер женщин и детей сопротивляющихся язычников и иноверцев. И при этом петь хвалебные гимны ТЕБЕ!
— ХВАТИТ!
— Нет, я только начал! Во имя тебя, в твою славу, несколько столетий будут гореть костры инквизиции. Сотни тысяч ни в чем не повинных «ведьм», «колдунов» и инакомыслящих будут медленно сгорать в огне, под крики славящей ТЕБЯ толпы! А отпущение грехов, которое даруешь ЛИЧНО ТЫ, можно будет купить на любом базаре!
— ПРЕКРАТИ!!!
— Нет, я еще не закончил! А позже, когда откроют новые земли, о которых ты пока еще ничего не знаешь, с твоим именем на устах уничтожат или обратят в рабство население целых континентов! Твоя религия будет самой ханженской и лицемерной за всю историю от начала времен!
Из глаз сидящего потекли слезы, подбородок мелко задрожал.
— Я думал, ты будешь предлагать мне все богатства и царства земные.
Стоящий опять расхохотался.
— Да на кой они тебе нужны? Богатства? Власть? Женщины? Значит, ты считаешь меня настолько мелочным?
— Тогда чего же ты хочешь от меня?
Стоящий обошел сидящего вокруг, затем присел рядом на корточки.
— Я не хочу, чтоб ты совершил ошибку. Да, ты не повторишь моей, у тебя есть опыт. Мой наглядный пример. Но и светлая сторона никогда не одержит победы, просто Зло будет творить дела от ее имени. Ты не дашь миру ничего нового.
— Чего ты хочешь? — вновь спросил мессия.
— Тиберий стар. Слаб. У него нет наследников. Народ не любит его.
— Ты предлагаешь мне земное царство? — сидящий удивленно поднял голову.
— Не совсем. Я предлагаю тебе пойти третьим путем. Я хочу создать Эдем здесь, на земле. Мир, в котором будет править Справедливость. Где не будет войн и рабства. Где люди не пойдут браться за оружие, чтоб убить тех, кто не так молится, у кого не тот разрез глаз, цвет кожи, более яркая одежда или больше денег.
— Без войн совсем обойтись нельзя. Люди все равно будут воевать.
Пришедший помолчал.
— Через две тысячи лет люди изобретут оружие, метательный снаряд. Похожий на греческий огонь, только гораздо, гораздо более мощный! От разрыва одного из них погибнет в огне целый город. Город, размером с две Александрии! Двести пятьдесят тысяч человек! И еще несколько миллионов погибнут позже, или станут калеками. А потом уничтожат еще один город, немного поменьше, но с тем же результатом. Ты хочешь этого?
Сидящий молчал.
— Я не предлагаю тебе земное царство. Я хочу прекратить то безумие, которое творится здесь уже которую тысячу лет. Я ХОЧУ ПРЕКРАТИТЬ ЭКСПЕРИМЕНТ.
Сидящий молчал.
— Несколько десятков избранных не стоят всего этого людского горя, которое выплескивается в мир каждый день. Насилие. Обман. Смерть. И нет этому конца и края!
— Ты уже пытался. У тебя ничего не вышло.
— Я был молод и наивен. Считал, что люди сами хотят помочь себе. Глупец!
Люди — стадо! Им ничего не надо кроме своих мелких страстей! Но они, как и любое стадо, идут за вожаком! И только вожак, сильный и умный, сможет разорвать этот порочный круг.
Они создали все это, чтобы избранные шагнули за грань. Но мы сделаем так, что ВСЕ МЫ сможем уйти туда.
Сидящий слушал.
— Я предлагаю тебе взять империю и сделать из нее страну обетованную. Просвещенную державу. Царство любви и разума. Где все будут уважать друг друга. А войны? Да, они будут. Без этого никак. Но это будут мелкие вспышки, которые Держава Справедливости сможет быстро погасить. А потом, через века, когда царство твоих потомков рухнет, ибо ничто не вечно, твои идеи распространяться дальше, на другие континенты. И люди будут любить друг друга. Не будет религиозной ненависти, фанатизма. Не будет всесилия денег. Не будет истребления людей ради земли и презренного металла. Не будет рабства. Это возможно! Это реально!
— Почему ты уверен в этом? Не ты ли сам допустил ошибки?…
— Мои ошибки были по незнанию, по глупости. Я был первый. Не с кого было брать пример. Ты же бери его с меня. Не делай, как я.
Да, я уверен, что все получится, потому, что твои идеалы будут не там, где-то высоко! — он ткнул пальцем в небо. — А здесь. Реальны. Осязаемы. Мы не будем пытаться прыгнуть выше головы, будем работать, медленно, но надежно, необратимо. На века.
Он встал.
— Поклонись мне. Поклонись, и мы закончим этот дурацкий эксперимент.
Тот молчал.
— Мы не сделаем людей абсолютно счастливыми. Но избавим их от горя и несчастий.
Сидящий продолжал молчать. Пришедший наклонился и прошептал в самое ухо:
— Дурачок! Ты что ж, не видишь, что творится в мире? У нас никогда больше не будет такого шанса! Только сейчас! Религии появляются и исчезают, твоя не первая и не последняя! Рай, как обещали, так и будут обещать! А люди как жили, будто скоты, так и будут жить! Никогда, никогда больше не представится возможность воплотить все это здесь, на земле! Пробудить в людях самое лучшее! Ведь оно есть в них, это лучшее!..
Молчишь? Молчи. Думай. Хорошо все обдумай. Не спеши.
Конечно, будет трудно. И не сразу начнет получаться. Это дело не одного поколения. Но каждое последующее будет лучше, чем предыдущее. Всего лишь на одну деталь, на самую малость, но лучше. Это будет длиться века, но люди забудут, что такое ненависть, войны, насилие. Мы станем Творцами. Сами. Без них. Просто надо много, очень много работать!