— Гони.
— Куда? — я вопросительно оглядел зажатый в ее руке второй автомат, доселе лежавший в багажнике.
— В поселок. Надо их добить. Там паника, мы проскочим. Я знаю в каких домах те, кто нам нужен.
Ее глаза были полны безумия. Такого яркого, зверского, что в душе поднялся нехороший холодок.
— Это самые-самые их шишки. Без них группировка распадется на мелкие составные…
— Ага.
Я резко нажал на газ и развернул машину в сторону дороги. После чего, почти не сбавляя скорости, мчал по пересеченной местности, надеясь, что хорошая встряска ее образумит.
Не образумила.
— Давай, налево, на всей скорости сноси ворота, потом метров пятьдесят и направо…
Я и помчал на всей скорости. А перед этим повернул. Только не к поселку, а к трассе.
— Ты куда? А ну-ка разворачивайся!
— Щаззз. Разгонюсь посильнее!
Опять ее понесло и опять мне ее вразумлять. Теперь уже с риском для жизни. Но как ни странно, страха не было.
— Эй! Умник! Ты что тут о себе возомнил? Крутой, да? А ну тормози!
Кажется, зажглась. Я многозначительно ее выпад проигнорировал.
— Ты что, не слышишь? Тормози, говорят! — кричала ведьма, злобно сверкая своими прекрасными голубыми глазками. Боже, как она сексуальна в гневе!
Ладно, хорошо, так и быть. Сама напросилась. Я затормозил, изо всех сил упираясь в баранку.
Михалыча жаль. Он не вылетел только благодаря моему креслу и теперь грязно ругался, поднимаясь из прохода и вспоминая добрым словом милую женщину, рискнувшую родить такого оболтуса, как я и, очень ей сочувствуя. Эта же сумасшедшая не успела сгруппироваться и заехала лицом в панель.
— Ах…ь! Ты, урод!…..! Ты что делаешь!
Схватилась за пострадавшее место руками. М-да, видон знатный — синяк будет на полрожи — мысленно я злорадно потер руки. Ничего страшного, поколдует немного и рассосется, но важен сам факт нанесения ущерба.
— Ты что тут о себе возомнил? — опомнившись, продолжила она. — Крутой слишком? Проблемы хочешь?
— Не хочу. Но туда мы не поедем, — как можно спокойнее и отстраненнее сказал я.
Ведьмочка опешила. Кажется, до нее дошло, что она теряет власть, что командиром ее тут больше не считают. И судя по выражению лица, ей это очень-очень не понравилось.
— Быстро разворачивайся! — сверкнули ее глаза всеми огнями ада.
— Нет, — холодно ответил я, разглядывая пейзаж за бампером. Она хотела действовать, хотела поставить меня на место, но отчего-то не решалась, растягивая бесценное время.
Я решил не выделываться, и продолжил:
— ТУДА мы не поедем. Хватит, оторвалась и баиньки. Ты свое отомстила, Насть! — попробовал вложить я в голос весь дар убеждения. — Так отомстила, что не одна следственная бригада год разгребать будет! А теперь едем дальше, куда и собирались.
Хорошая попытка. Но гнев в ней всё же победил. Лицо моей спутницы побагровело, кипящие яростью глаза сузились до узеньких щелочек.
— Это с каких пор ты тут отдаешь приказы, кому и что делать? Маг недоделанный! Колдун самоучка, блин! Понахватаются тут всякие! Да ты!…
— Что я? — я старался изо всех сил держать тон и не разораться в ответ. — Ну? Что я?
— Ты!… Ты хоть понимаешь, что делаешь? — вновь не решилась она на открытый конфликт, к которому я подсознательно приготовился.
— Прекрасно.
— Разворачивайся!
— Нет.
— Я приказываю!
— На каком основании?
Новая вспышка, и молчание. Сидящий сзади Михалыч обалдело на нас таращился. Я так понимаю, у него немного отнялся дар речи. Но на чьей он стороне — чувствовал, и это придавало уверенности.
— На основании того, что я старше и опытнее! — попыталась сформулировать ведьма, все еще надеясь на консенсус.
— Неправда. — Я постарался вложить в голос всю холодность, на какую был способен. — Я старше то ли на полгода, то ли на год. Возраст не катит. А откуда ты взяла критерии опытности? Для меня не является критерием то, что на тебе больше трупов, чем на мне. Во всем же остальном ты ничем не лучше, такая же, как и все, как и я.
Она позеленела от злости, но вновь не смогла быстро ответить.
— На основании того, что я сильнее! — рыкнула она. — И потому буду отдавать приказы слабакам, даже не умеющим постоять за себя, не говоря уже о том, чтобы работать мозгами! И если я сказала что-то делать, значит бери и делай, и…
Договорить не успела. Презрительно усмехнувшись, я сделал самую безрассудную в своей жизни вещь — повернулся и приставил к ее виску пистолет.
— Теперь я сильнее. И я приказываю. Мы никуда не возвращаемся и никого не убиваем. Мы вообще валим отсюда как можно быстрее по добру по здорову. Есть возражения?
Да, эффект был неслабый. Она обалдела. И о степени ее обалдения можно было судить по тонкой кровавой струйке, стекающей с моего кадыка.
— Только попробуй!
Как и когда она выхватила нож и поднесла к моему горлу, не заметил. Лишь уловил движение, колебание воздуха, но перехватить руку было выше моих сил. Однако, вот сучка, а?
— Я успею спустить курок. Даже рефлекторно, — мило улыбнулся я, неуловимым движением снимая ствол с предохранителя. В нашей нервозной тишине этот щелчок показался подобен грохотом горного обвала. — И не вздумай клинить, я выстрелю раньше!
Вот теперь действительно запахло жаренным.
— Сейчас ты аккуратно медленно кладешь пистолет на панель, — спокойно, чуть ли не по слогам произнесла она, пытаясь скрыть волнение в голосе, — я также медленно убираю нож. И мы не будем больше нервничать и делать глупости. Договорились?
Я показно усмехнулся.
— А потом, когда я его уберу, ты также аккуратно, но очень быстро, вырубишь меня неуловимым ударом в основание шеи. Нет, спасибо, милая! Не пойдет! И не пытайся меня загипнотизировать, гипнотическое воздействие я тоже вижу.
Ее глаза сразу потеряли блеск, а лицо вытянулось от неудовольствия. Значит колдовала. Я не видел, ляпнул наугад, но оказалось, в точку. Все же иногда хорошо, что тебя переоценивают, как противника.
— Что же будем делать? Так и сидеть, угрожая друг другу?
— Не знаю, — честно ответил я.
Я бы выстрелил. Морально был готов к этому. И она это поняла по моим глазам. Возможно, поэтому сидела и не дергалась. Все же кое-какой опыт я этой ночью приобрел, и сейчас он играл не в ее пользу.
— Миха, Настюха, вы чего?! — обрел дар речи Михалыч. — Вы что делаете? Нам валить отсюда надо, а не глупые разборки устраивать! Насть, какие бесы в тебя вселились?
Давление зачарованного лезвия на горло уменьшилось, ее рука задрожала. Я-то понимал, какие бесы в нее вселились. Самые что ни на есть обычные, которые и так всегда в ней. Просто она позволила им захватить власть и не борется.
Глазки забегали. Руки задрожали. Но проигрывать мы, видимо, не умели. А может все из-за ночи, такой нервной и эмоциональной.
Из ее глаз покатились две бусинки, но сами глаза вновь сжались в узкие щелочки.
— Настя, хватит! — рявкнул я. — Поиграли — пора и честь знать! Убери нож!
Такого командирского голоса я от себя сам не ожидал.
«Супердевочка» еще раз моргнула, прогоняя слезинки, затем, действительно, убрала нож и… Уткнулась лицом в подобранные колени.
— Не знаю, что на меня нашло. Простите!..
Я тоже убрал пистолет, поставил на предохранитель и заткнул за ремень. После чего воскликнул коронное: «Держись!» — и нажал на газ. Смена власти прошла успешно и без крови. Прям бархатная революция какая-то!
Дотронулся до шеи, на которой еще кровоточил маленький тонкий порез. Ну, почти без крови…
* * *
— Все, Михалыч. Приехали.
Мы стояли около стрелки с надписью, указывающей, что в паре километров от дороги расположен такой-то поселок.
— Ну что ребята, рад был с вами познакомиться!.. — выдохнул афганец, пытаясь побороть грусть в голосе. — Даст бог — свидимся!..