«А ну, подруга, смелее! Ведьма ты или нет? Кто это тут посмеет тебя обидеть? На твоей же территории?» — подбодрила она саму себя. Почувствовав, что такой простой и наивный, но действенный аутотренинг подействовал, выглянула на нижнюю площадку.
На ступеньках в огромной луже крови лежал человек, мужчина. Голова с широко открытыми глазами и застывшей маской ужаса вывернута в сторону под неестественным углом. Горло… Нет, не перерезано, разорвано. В клочья. Грудь также разорвана и представляла собой сплошное кровавое месиво. Рядом с трупом валялся небольшой черный пистолет, который она заметила лишь приобретенным ночным зрением. Но это было еще не все.
Над трупом, шаря окровавленными по локоть руками по карманам, сидела молодая женщина лет двадцати пяти — тридцати. Недлинные золотые волосы до плеч, очень красивое лицо, заляпанное чужой кровью, и… И выразительные глаза с желтыми светящимися зрачками.
— Привет! — негромко произнесла Вика.
Пауза длилась несколько секунд, которые противницы потратили на изучение друг друга. А что они в данный момент противницы, Вика не сомневалась.
Женщина с желтыми глазами опомнилась первой и оскалилась, обнажив два ряда нечеловечески острых зубов с большими клыками. После чего ее лицо стало удлиняться и вытягиваться, так что получилось нечто среднее между человеческим лицом и звериным оскалом. Пальцы на руках тоже начали удлиняться, на них появились длинные острые когти. Понятно чем бедняге разорвали грудь и глотку! Но Вике его было почему-то не жаль. Возможно, из-за валявшегося рядом пистолета. А вот не отреагировать на угрозу она не могла.
Отступив назад, девушка включила «боевой режим», как назвал это состояние демон. Почувствовала витающую вокруг силу, энергию, и от души зачерпнула, растворяясь в ней. И только в боевом режиме, когда время замедлилось, обратила внимание, что женщина совершенно обнажена.
Противница тоже видела, кто перед ней, и нападать не спешила. Но Вика чувствовала с ее стороны неприкрытую агрессию. Агрессию не к ней лично, а к той силе, из которой она зачерпнула.
Женщина издала устрашающий рык. Вика почувствовала новое ощущение, захлестнувшее с головой. Это был не страх, нет. Скорее удовольствие, кайф, эйфория. Она поняла, что перед ней достойный противник, с которым голыми руками не справится даже при всех нынешних способностях. Но она и не собиралась драться. Что бы у них ни было с тем мужчиной, ее это никак не касалось, а значит, нужно просто показать желтоглазой, что она сильнее.
Сидящая на ступеньках увидела, как в руке колдуньи засиял яркий огненный красно-оранжевый всполох. Меч Зла. Да, это не простая колдунья. Но почему не нападает?
Вика сделала маленький шажок назад, перехватила призрачный клинок одной рукой, а вторую медленно подняла ладонью к желтоглазой противнице, стараясь не испугать, чтобы та не подумала, будто она колдует.
— Я не хочу с тобой драться! — произнесла девушка, четко выговаривая каждое слово. — Если нападешь — я тебя убью. Но драться не хочу.
Уходи! Это мой подъезд, моя территория! Забирай все, что нужно, и уходи!
Желтоглазая некоторое время осмысленно смотрела, затем кивнула и… Исчезла. Только благодаря боевому режиму Вика успела заметить, как женщина прыгнула назад, на ходу превращаясь в размытую тень.
Затем она спустилась, переступила через тело, стараясь не смотреть на кровавые художества, и вышла на улицу — продышаться. А то что-то от запаха смерти стало нехорошо.
— Надо развеяться, — сказала Вика сама себе и побрела в сторону проспекта. А что в халате и тапочках среди ночи в центре города? А кого это волнует? Неужели настоящая ведьма будет оглядываться на каких-то алкашей-обывателей? Или хулиганов? Пусть лучше хулиганы молятся, как бы ей дорогу не перейти, а то что-то кости размять охота после такой «случайной» встречи с незнакомкой…
— «Четыре два», я «пять один», — произнес бледным голосом мужчина в машине
— Слушаю, «пять один», — отозвался заспанный мужской голос.
— Веди клиента, пошла к тебе.
— Понял, «пять один», — недовольно пробурчал голос на том конце.
Мужчина немного помолчал, раздумывая, сказать или нет. Бить тревогу раньше времени не стоило, но и подставлять напарника…
— Вась, это… Будь осторожен! — всё-таки произнес он, наплевав на все правила и инструкции. — Ради всего святого!
— Понял, «пять один»! — снова отозвались на том конце, уже бодрее и удивленнее.
Мужчина вышел на улицу, пытаясь дрожащей рукой вытащить из пачки сигарету. Вторая рука судорожно сжимала зачарованный клинок. Который, и мужчина знал это, против ТАКОЙ угрозы вряд ли поможет. Не с его подготовкой.
Осмотрев место преступления, он все-таки смог подкурить и выпустил струю густого дыма. После чего вышел на улицу, еще раз огляделся и направился к своему «Фольксвагену», стоящему под мороком «Жигулей» семерки.
Оказавшись внутри, тут же задраил все окна, и только после этого почувствовал себя спокойнее. Пусть лучше ночная жара, не сварится. Затем затушил в пепельнице бычок быстро сгоревшей сигареты и принялся ожесточенно рыться в бардачке.
Нашел.
Это оказалась небольшая коробка черного цвета с пломбой и лаконичной подписью всего из двух латинских букв: «Ag»
Потянул из наплечной кобуры пистолет, вытащил обойму. Затем сорвал пломбу, достал из коробки другую, вроде бы ничем не отличающуюся, и вставил на место вытащенной.
И только после этого почувствовал, что ему действительно легче. Потянулся к лежащему между сидениями термосу с ядреным кофе. Уснуть сегодня все равно не сможет…
Глава 11. О девочках, демонах и немного о рабстве
Ночью долго не спалось. Возможно потому что выспался днем, возможно, из-за прошлых нервных перегрузок. А может просто кресла жесткие, непривычные. Но Настя спала, как убитая. И слава богу.
Утром, едва рассвело, я вышел на берег маленькой речки, возле которой мы остановились на ночь, спрятавшись в «зеленке» в паре километров от дороги, развел небольшой костерок, разогрел тушенку. Поджарил колбасу, попытался испечь картошку. И к моменту пробуждения своей спутницы, завтрак, за исключением картошки, был готов. Причем это были натуральные экологически чистые (надеюсь) продукты, а не пластмассовая дрянь, коей мы питались весь вчерашний день.
— Спасибо, — улыбнулась Настя, кутаясь в плед и уминая колбасу с полусырой, но горячей картошкой.
— Пожалуйста. Для тебя старался, — честно сказал я, глядя в ее заспанные ненакрашенные глазенки. Боже, как же она прекрасна и беззащитна! Так хочется обнять, укрыть от всего мира!..
…Это ее-то? Мастера всевозможных боевых искусств и стрельбы из всех видов оружия? Да, контрастная девочка!
— Не смотри на меня так, — засмущалась Настя.
— Как не смотреть? — не моргнул глазом я.
Замялась.
— Когда ты так смотришь, у меня чувство, будто что-то не в порядке.
Я проигнорировал и продолжил смотреть. Именно «так». Не оценивающе, не раздевающее, а…
…Да не знаю, как! Просто смотрел! Потому что было приятно сидеть вот так вот, тихонько, у почти потухшего костра, и наслаждаться ее естественным видом. Не крутой супердевочкой Настей, а чувственной нежной и ранимой Настеной, что таится глубоко внутри и прячется от окружающих за кучей психологических барьеров.
— Может мне накраситься? — она все же неправильно истолковала мой взгляд. А в голосе искреннее переживание. Да, чтобы так переживать из-за отсутствия косметики, нужно быть женщиной. Мужчины никогда не поймут их в этом вопросе.
— Нет, ты мне так больше нравишься, — покачал я головой.
— Почему? — недоумение в голосе, причем искреннее. И чтобы не понимать, что ты и без косметики красива, от природы, тоже нужно быть женщиной.
Ну что за создания! Неужели и правда не верят, что они нам нравятся такими, какие есть, вне зависимости от количества штукатурки? С размалеванными куклами приятно засыпать, да. А вот просыпаться лучше всего рядом с милой светловолосой голубоглазой девочкой, зябко кутающейся в плед, такой естественной… И такой надежной.